Неотмазанные. Они умирали первыми
Шрифт:
— Оно и видно, как почитают стариков. Вон, в Автурах неделю тому назад старейшину грохнули!
— Что ж, встречаются и у них сволочи и поддонки!
— А у нас как воспитывают? Носятся как с торбой расписной, сюсюкают. Сюси-пуси, как бы не устал, как бы не споткнулся. Конфетки, шоколадки ему в ротик, лучшие сладенькие кусочки. Чуть пискнет, хочу этого, хочу того, родители из кожи лезут, из штанов готовы выпрыгнуть, чтобы угодить любимому дитяти. А потом вырастает эдакий дебил, у которого никакого понятия о доброте и любви в помине в сердце нет. И начинает из пожилых родителей жилы тянуть и нервы трепать. Знаю, таких сволочей, готовы с матерей последнее вытрясти, чтобы глотки ненасытные залить. Пропивают их жалкие пенсии, да еще и руку на них поднимают, гаденыши.
Донеслись одиночные выстрелы из «макарова» . Карай, подняв голову, настороженно навострил уши, черными блестящими глазами выжидающе взглянул на Витальку.
— Кто там еще палит, мать вашу? — проворчал недовольно Филимонов.
— Да, это — «собры» ! — отозвался Привалов. — Савельев с Квазимодо по берегу бродят, от скуки рыбу стреляют!
— Чего стрелять! Глушить надо!
— Какая сейчас может быть рыба?
— Тут рыба? — присвистнул Головко. — Одна мелюзга!.
— Ну, не скажи! Я вчера вот такого оковалка видел! — Эдик Пашутин развел руками.
— Во сне, что ли? — засмеялся старший прапорщик. — Откуда здесь такие?
— Вот и я поразился! Речушка-то, перепрыгнуть можно!
— На жареху или ушицу, я думаю, при желании можно настрелять.
— Летом может и есть рыбешка. А сейчас холодно, вся, наверняка, на глубину ушла. Хрен, что увидишь.
— Эх, помню, ездил с майором Парфеновым на рыбалку под Оренбург на Урал, — начал Стефаныч. — Вот там, настоящая рыбалка. Петрович-то большой любитель рыбной ловли. Хлебом его не корми, только дай со спиннингом позабавиться. Там озерков до этой самой матери. Река весной разливается и заливает все впадины и овражки вокруг. Там в любой луже можно рыбу ловить. Едем на «уазике» , смотрим, мужик по большой луже бродит с железной бочкой без дна. Спрашиваю, с приветом, что ли, чего это он там забыл. Может с головой не все в порядке? Петрович отвечает, как что, рыбу ловит. Муть подымает со дна и бочкой накрывает сверху, потом нашаривает рукой рыбу, которая в бочке оказалась. Приехали на место. На чистое озерко под Гирьялом. Раков до черта. Петрович вывалил свои снасти. Я прям, ахнул! Чего только у него там не было! Одних только спиннингов, штук семь-восемь, а блесен тьма тьмущая, сотни четыре не меньше наберется. Мы-то народ простецкий, все больше бредишком, либо мордочками. Дал мне спиннинг попроще, чтобы я не особенно мучился. Кидаю, толку никакого, одни зацепы! А он таскает одну, за одной! Все щучки как на подбор. Я же только успеваю блесна менять! Присобачил блесну поздоровее, чтобы дальше летела. Кинул, а она у меня оторвалась и улетела. А кончик лески с узелком назад прилетел как пуля да как меня долбанет в шею! Вот сюда, где сонная артерия. Хорошо не в глаз! Я от удара чуть сознание не потерял! На этом в тот день рыбалка для меня и закончилась. Домой приезжаю, там новая неприятность. Жена не в духе. Руки в боки и спрашивает: «Что это у тебя? Откуда?» Объясняю так, мол и так. Блесна оторвалась. Не верит. В зеркало, говорит, глянь. Посмотрел в зеркало, а на шее — пятно, будто от засоса…
Глава двадцать первая
Ранним утром по тревоге был поднят весь батальон. Предстояла операция по обезвреживанию крупной группы боевиков, спустившейся ночью с гор и угодившей в ловушку, расставленную десантниками. Дверца мышеловки надежно захлопнулась. Десантники немедленно блокировали пути отхода группы обратно через ущелье, выдавливая «чехов» на равнину. Командование через старейшин мятежного села, предложило находящимся в населенном пункте боевикам добровольно сложить оружие и выйти с поднятыми руками. Переговоры явно затянулись, боевики умышленно тянули время, ища и просчитывая всевозможные варианты спасения из возникшей ситуации.
Время ультиматума истекло. Военные начали штурм. Под прикрытием бронетехники подразделения десантников и СОБРа осуществили захват северной части села. Завязавшаяся ленивая перестрелка переросла в интенсивный огонь. Огневые точки противника, которые удавалось засечь корректировщикам, тут же подавляли плотным огнем пушек БМП и БТР. «Вэвэшники» в ожидании приказа окапывались на окраине села, издали наблюдая за разворачивающимися событиями. Майор Сафронов нервничал, неотрываясь глядя в бинокль. Часть жителей, предчувствуя надвигающуюся беду, покинуло аул и укрылась в лощине…
Свята вырвало. Буквально вывернуло наизнанку, когда он увидел первого убитого. У забора крайнего разрушенного дома в грязи, разбросав в стороны руки словно Икар, покоился сильно потрепанный осколками боевик с залитым кровью лицом. Где-то впереди слышались: рычание «бэтээра» , мат и короткие автоматные очереди — это двигавшиеся впереди десантники и СОБР добивали «чехов» . Вдоль улицы клочьями стелился удушливый едкий дым.
Неожиданно перед группой десантников, что находились у забора, разорвался оглушительно «вог» . Одновременно через улицу из-за саманного амбара застучал ПКМ, остервенело кроша длинными очередями все вокруг, не давая высунуться. Укрылись за кирпичным домом с большой открытой верандой. Их было шестеро: два десантника, сержант Елагин, лейтенант Трофимов из СОБРа, Свят и Приданцев с собакой. Свята и Елагу колотил мандраж. Будто неожиданно из ведра ледяной водой окатили. Десантники оба были серьезно ранены. Один в ногу, другой, косая сажень в плечах, нервный светлорыжий парень — в лицо, осколком в щеку. Он, то метался от угла к углу, то, ссутулившись, мыча, сплевывал кровь и разбитые зубы.
— Пускай кобеля! — прохрипел прапорщик-десатник, поворачивая к ним изрытое пороховыми оспинами окровавленное лицо. У него из бедра, пониже паха хлестала темная кровь, от которой шел пар.
— Рана серьезная, не иначе как артерию зацепило, — подумал Танцор и ощутил неприятный холодок в области живота.
Виталька Приданцев с трудом сдерживал рвущегося с поводка Карая. Пес весь ощетинился, в злобе морщил нос и щерил желтые клыки. Кудахтали и метались по двору перепуганные куры.
— Совсем паршиво, — сказал Виталька Приданцев, еле сдерживая рвущегося с поводка Карая. Где-то рядом на соседней улице шла интенсивная перестрелка. Слышались длинные автоматные очереди, перекрываемые гулкими выстрелами «бэтээра» . Когда Конфуций попытался выглянуть из-за угла, очередь из ПКМа исковыряла все вокруг, спугнув носившихся по двору обезумевших кур. Одна их которых, кудахча, сперепугу вспорхнула на веранду, где нашли убежище бойцы. Рябая курица, осторожно ступая, вертела головой, окидывая непрошенных гостей подозрительным взглядом.
— Душманская морда! — зло выругался лейтенант Трофимов, сплюнув. — И гранату не бросить, не с руки! И «вогов» нет! Зараза!
— Как он? — кивая на десантника, спросил он у Елагина.
— Херово! — негромко ответил сержант, вытирая о побеленную стену окровавленные пальцы. — Дрянная рана! Как смог перетянул! Срочно надо мужика эвакуировать! Большая кровопотеря!
— Аа! Аа! Бляди! — страшным голосом заорал от боли раненый, отворачивая искаженное гримасой обоженное лицо. В дальнем углу, опустив низко голову, облокотившись на перила, харкал, не переставая кровью, второй. Пулей или осколком десантнику прошило щеку навылет, задев нижнюю челюсть и язык.
— Спускай кобеля! Вашу мать! — вновь захрипел лежащий. Витальку бил озноб. Карай это чувствовал. Состояние вожатого предавалось собаке. Она нервничала, злобно скаля клыки. Из пятерых только Конфуций не суетился.
По серому небу, ползли рваные свинцовые тучи. Наконец-то, они разродились. Заморосил редкий мелкий дождь. Трофимов сделал еще одну попытку выглянуть из-за укрытия. Опять длинная очередь заставила «собровца» отпрянуть назад.
— Выскочить не успею, срежет сука.
— Как в мышеловке сидим, бля! — прошептал бледный Танцор, присев на колено.
— Давай Карая! Пока какая-нибудь блядь из «граника» не долбанула по веранде. Камня на камне не останется!
Виталька, отстегнув карабин, с трудом удерживал за ошейник рвущегося кобеля, который буквально тащил его за собой из укрытия. Огонь внезапно прекратился: боевик менял магазин.
— Давай! — крикнул Трофимов, больно толкая в бок кинолога. — Ну, что славяне, поработаем?! Тот отцепил поводок. Карай с места рванул через улицу, в мгновение покрыв расстояние до укрывшегося врага.