Неотразимый грешник
Шрифт:
Но Уэсли предпочел Кейт, а не Дженни. Фолконридж тоже. Кейт не раздумывала о том, интересовало ли мужчин в браке с ней что-либо, кроме денег. Вот Уэсли ее обожал, он заставил ее сердце…
– Привет, дорогая.
Дыхание Кейт замерло в груди при хриплом звуке знакомого голоса. В ее жизни были подобные горестно-сладкие моменты, но она не была готова, чтобы такой момент наступил сегодня. Ей пришлось приложить все силы, чтобы удержать слезы, изобразить улыбку и медленно повернуться.
– Привет, Уэсли.
Уэсли взял ее за руку в перчатке и прижался
– Ты так же прекрасна, как всегда. Я слышал, ты вышла замуж.
Кивнув, Кейт судорожно сглотнула.
– За Фолконриджа. Ты можешь в это поверить? Он маркиз.
– Ты заслуживаешь короля.
Кейт едва сдерживала слезы.
– Ты тоже женился. Ты счастлив?
– Разумеется, нет. Ведь она не ты.
– Таким образом, вы являетесь родственником короля Франции? Возможно, его братом-двойником? Запертым от мира в Бастилии? – Этими вопросами Дженни осыпала человека в золотой маске. Точно так же, как Кейт сразу поняла, что человек в маске не является Фолконриджем, по тому, как он двигался через толпу, так и Дженни точно определила, кто именно был в маске, по его элегантной походке. Несколько ранее в этом сезоне она провела много времени, наблюдая за движениями этого человека. Он заинтересовал ее с самого начала. – Или вы просто стесняетесь показать свое лицо?
– Говоря по правде, именно так.
– Хотя вы не относитесь к людям, которые всегда говорят правду, верно? Я не помню, чтобы посылала вам приглашение, Рейвенсли.
– Это еще одна из причин, по которой я выбрал наряд человека, к которому относились несправедливо.
– Вините в ваших несчастьях самого себя, – насмешливо произнесла Дженни. – Ваши сестры знают что вы здесь?
– Нет. Луиза не сводит глаз со своего мужа, чтобы замечать что-либо еще. Она выглядит достаточно счастливой.
– Думаю, они прекрасная пара, но это не извиняет вашего прискорбного поведения в вопросах, которые их касаются.
– Для меня была невыносима мысль, что ты могла выйти за теперешнего мужа Луизы. Говорят, что ты скоро обвенчаешься с Пембертоном.
– Откуда тебе это известно? Ведь ты так редко бываешь в обществе.
– У меня свои заботы. Это правда?
Хотя Дженни была сердита за боль, которую он причинил Луизе, она не могла отрицать, что ей приятно с ним разговаривать. С первого их танца в начале сезона она обнаружила неодолимую тягу к этому человеку. Однако он был только графом, а мать хотела, чтобы дочь стала герцогиней.
– Он единственный, за кого я выйду замуж, хотя ему еще придется об этом попросить.
Она посмотрела в его голубые глаза, и этого ей было достаточно, чтобы увидеть печаль и разочарование.
– Не пройдешься ли со мной по парку? – спросил он.
Она оглянулась…
– Никто не обращает на нас внимания, – тихо произнес он. – Мы можем выскользнуть через заднюю дверь, и никто не заметит.
– Заметят. Ведь я хозяйка.
– Всего на пять минут, Дженни. Это все, о чем я прошу.
Кивнув, она еще раз оглянулась, после чего выскользнула в заднюю дверь. Она буквально чувствовала
Вместо того чтобы повести ее по дорожке, которая вилась через сад, он мягко взял ее за руку и потянул к стене дома в тень, где не светили газовые лампы. Дженни не могла сказать, снял ли он свою маску, однако внезапно она обнаружила, что находится в его руках и что его губы дразнят ее воспоминаниями о тайных встречах, которые им удавалось организовать на протяжении сезона. Его прикосновения уносили ее на небо, а по телу волнами разливалось тепло. Он умел вызывать страсть, которая не затрагивала ее невинность, однако заставляла желать продолжения волшебных мгновений.
Должно быть, он сбросил свою маску и снял перчатки, поскольку его пальцы без перчаток прошлись по ее щеке, а большой палец делал круги возле уголка ее рта. Другой рукой он продолжал прижимать Дженни к себе.
– Как я скучал по тебе! Давай убежим.
Он провел горячими губами по ее подбородку и прошел вниз по шее, лишая ее остатков разума. Дженни постаралась взять себя в руки.
– Ты дважды глупец, если думаешь, что я убегу с тобой. Ты самый бедный лорд во всем Лондоне, и мои родители не дадут ни разрешения на этот брак, ни приданого.
– Меня не волнуют деньги.
– А должны волновать, – произнесла она более энергично, чем намеревалась. – Я не хочу умереть в нищете.
– Мы найдем какой-нибудь способ.
Она рассмеялась:
– Ты глупец, если веришь в это. Ты не смог повернуть судьбу, а у меня нет способностей Кейт к ведению дел. Как только наши чувства угаснут, мы станем несчастными.
– Они не угаснут. Ты не представляешь, как отчаянно я тебя хочу.
Дженни тоже хотела его. Так же отчаянно. Она боролась с искушением отправиться куда-нибудь в укромное место, где их интимным ласкам никто бы не помешал.
– Мы не должны поддаваться искушению. – Она толкнула в его плечо, высвобождаясь из его объятий. – Я должна вернуться на бал.
– Я хочу тебя, Дженни, и я сделаю все, чтобы овладеть тобой.
В его голосе было больше решимости, чем отчаяния. Это возбуждало, волновало и ужасало одновременно.
– Это ты доказал.
– Обман моей сестры и Хокхерста не имеет ничего общего с мерами, на которые я пойду, чтобы тебя заполучить.
– Ты так же навредишь мне, как навредил им. Мне жаль, Александр, но я никогда не выйду за тебя замуж.
Дженни поспешила прочь, почти спотыкаясь на бегу. Александр остался в тени, позади, вместе с ее мечтами.
– Не могу поверить, что на вас наряд для костюмированного бала.
Майкл мрачно посмотрел на Хокхерста и снова перевел взгляд на площадку для танцев.
– Хорошо, что мы хотя бы не должны надевать маски на этом мероприятии, – произнес Майкл.
– Я не обязан был искать и специальный костюм.
– Это костюмированный бал. По своей природе он требует особых нарядов.
– Раньше ты никогда не следовал требованиям всех этих позолоченных приглашений.