Неожиданная любовь
Шрифт:
— Тамми? Кто это?
Пошевелив бровями, Корд наклонился ближе.
— Моя чертовски горячая новая управляющая, у которой тело, за которое можно умереть.
— Скажи мне, что ты не проверял.
Корд рассмеялся.
— Нет, я не такой уж придурок, но она симпатичная и умеет флиртовать.
Я положил руку ему на плечо.
— Просто будь осторожен, чувак. В область, где ты босс, лучше не лезть.
— Поверь мне, я знаю. Если бы она не была так хороша в своей работе,
— Ты никогда не изменишься, Корд Паркер.
— Надеюсь, что нет. — Он подмигнул. — Мне слишком весело.
Хлопок по спине заставил меня обернуться и увидеть Митчелла.
— Как дела, Джон?
Мы пожали друг другу руки, и я ответил:
— Лучше не бывает.
— Вы хорошо смотритесь вместе. Я не думаю, что видел тебя таким… счастливым.
С широкой улыбкой я согласился.
— Я никогда и не был так счастлив. Честно говоря, мне кажется, что я живу во сне.
Митчелл кивнул, а Корд застонал.
— Ради всего святого. Теперь у тебя эта чертова улыбка Смурфика.
Откинув голову назад, я спросил:
— Что?
— Не обращай на него внимания. Он просто завидует, что не нашел никого, кто мог бы раскрыть его внутреннего Смурфа.
— Пошел ты, Митчелл.
— Корд Паркер! — крикнула Мелани с другого конца комнаты.
— Во-первых: вокруг маленькие ушки, а во-вторых: как можно ругаться, когда мы ставим рождественскую елку?
Джон рассмеялся, спускаясь по лестнице.
— Не думаю, что дерево обидится, Мелани.
— Заткнись, Джон Паркер, или никакого тебе бананового хлеба!
Джон подошел к нам, протянул мне руку и прошептал:
— Можно подумать, она не знает, что я терпеть не могу ее банановый хлеб.
Каждый из нас издал смешок.
— Как дела, Джонатан?
— Очень хорошо, сэр. У вас?
— Хорошо и будет еще лучше, если кто-нибудь спрячет банановый хлеб. Вайелин сказала, что в студии окончены почти все работы. Всего несколько штрихов, и вы готовы к дню открытых дверей в понедельник.
— Да, так оно и есть. У декоратора интерьера возникли некоторые проблемы со стульями, но это не повлияет на день открытых дверей.
— Я как раз собирался съездить туда и посмотреть. Полы все еще делают?
— Они должны быть полностью закончены к завтрашнему дню.
Он кивнул.
— Хорошо. Вайелин, похоже, на седьмом небе от всего этого.
Сама Вайелин в этот момент наблюдала за Гейджем, который «помогал» Хлое вешать украшения на елку. Я представил, что когда-нибудь и у нас будет ребенок.
— Мне кажется, она очень взволнована этим.
Джон хлопнул меня по плечу.
— Не уверен, что танцевальная студия —
— Я думаю, что нет, сэр. Она делает меня таким же счастливым.
Джон одарил меня такой же улыбкой, какая была у всех его сыновей.
— Просто помни, снаружи она выглядит такой милой, но эта девушка такая же, как ее мама. Есть причина, по которой я не говорю своей жене, что мне не нравится ее бананово-ореховый хлеб. Тебе не мешало бы это запомнить.
Я рассмеялся.
— Да, сэр. Так и будет.
В комнату вошел Тревор, одетый в кухонный фартук с надписью «Настоящие мужчины не боятся печь».
— У меня печенье с орехами пекан! Кто хочет!
Амелия и Стид чуть не сбили друг друга с ног, пытаясь достать их.
— Святое дерьмо, они настолько хороши? — спросила я, когда Корд направился прямиком к Тревору.
Джон рассмеялся.
— Тревор — семейный пекарь, и он печет это печенье только девятого декабря, в день украшения.
— Хм, нужно попробовать одно.
— Джонатан, подержи Гейджа!
Вайелин сунула четырехмесячного ребенка мне в руки и тоже направилась к Тревору. Вся семья Паркер собралась вокруг него. Единственным, кто не направился к подносу, был Митчелл.
— Чувак, Тернер. Ты прирожденный мастер во всех этих детских штучках.
Я уставился на ребенка у себя на руках. Гейдж шарил взглядом вокруг, впитывая яркие цвета и огоньки.
— Я люблю детей. Кажется, еще вчера Рипу-младшему было столько же. — Подняв глаза, я улыбнулся Митчеллу. — Ты взволнован тем, что станешь отцом?
Его лицо засветилось ярче рождественской елки, и я отметил, с какой любовью он посмотрел на Корин.
— Я очень взволнован. Осталось семь месяцев. У нее крошечная выпуклость на животе. Не могу дождаться, когда увижу, как растет ребенок.
— Вы будете узнавать, мальчик это или девочка?
— Я думаю, да.
Вайелин вернулась и потянулась к Гейджу. Я увернулся, и у нее отвисла челюсть.
— Не будь свиньей, Джонатан!
— Я? Он был у тебя с тех пор, как мы вошли.
Она снова потянулась к ребенку, и я отстранился.
— Джонатан Тернер, отдай мне моего племянника.
Гейдж засмеялся, и я посмотрел на него сверху вниз.
— Вот и все, приятель. Нам, парням, нужно держаться вместе.
Стид рассмеялся, подошел и поцеловал сына в лоб.
— Вайелин, ты все время видишь Гейджа. Позволь Джонатану подержать его.
Когда ее руки с гневом опустились на бедра, я понял, что у меня есть два варианта. Первый: отдать ей ребенка и наслаждаться вечером. Второй? Оставить ребенка и навлечь на себя гнев Вайелин Паркер.