Неожиданный наследник 4
Шрифт:
Оба поняли, что речь идёт о погибшем Александре, который и являлся наследником до гибели. Наконец, император Иоанн, а это был именно он, нарушил молчание.
— Не верь никому. Даже себе, — слова отца поразили цесаревича.
Этого не было в огромной папке с документами, прозванной завещанием. Там хватало списков нужных людей, пояснений к заключённым договорам, включая тайные, и долговых обязательств. А остальные знания наследник получал во время постоянных бесед с отцом, последние годы бравшего его во все поездки и приглашавшего на важные совещания. Но некоторых тем они никогда не касались.
— Но как можно не верить самому себе? Да и близким тоже надо доверять. Иначе можно превратиться в болезненно подозрительного человека, что случилось Иваном
— У правителя не может быть близких людей, кроме детей. Это мне повезло с твоей матерью, что встречается крайне редко. Да и вас я воспитывал, как в обычных семьях, дабы оградить от влияния двора. Обычно дети монархов оторваны от своих отцов и живут своей жизнью, попадая под чужое влияние, — тихо ответил император, — Что касается недоверия, то именно через близких и любимых тобой людей легче всего продвигать интересы. Ты сам не заметишь, как твои друзья или супруга начнут выполнять чужую волю. Среди высшего света хватает кукловодов, наловчившихся действовать из-за спины. Понимание столь простого фактора приходит с опытом. Поэтому лучше послушай меня, не раз обжигавшегося и ошибавшегося, особенно в первые годы правления.
— Мама и дяди тоже выполняли чужую волю? — удивился сын.
— Я уже сказал, что мне повезло с супругой. Но и она, бывало, выступала на стороне своего рода или друзей. Только у императора могут быть соратники или союзники, но друзей никогда. Всегда найдутся люди, попытавшиеся использовать твои привязанности, — Иоанн улыбнулся, глядя на задумавшегося сына, — Касаемо Ивана Васильевича, ты предупреждён, а значит, вооружён. Нельзя впадать в состояние нездоровой подозрительности. Отсюда и до умопомешательства недалеко. Просто относись ко всему со здоровым скепсисом, а для ловли врагов у тебя есть канцелярия, экспедиция и люди Антона.
— Ему тоже нельзя доверять? — вскинулся юноша.
— Конечно! Ведь человек слаб и с годами обрастает привязанностями, которые влияют на его жизнь.
— Но так недалеко до помешательства, о котором ты любишь говорить, батюшка, — впервые за сегодня улыбнулся цесаревич.
Конечно, подумал отец, все годы после гибели супруги сомневавшийся был ли это несчастный случай. Иногда такие мысли доводили его до настоящего исступления, граничащего с безумием. Только сыну он сказал иное.
— Потому и императоров с королями, я сейчас о сильных державах, не более десятка. А умных правителей и того меньше. Для того я и создавал всю жизнь систему по английскому образцу. Она должна работать вне зависимости от человека, занимающего трон. Только у островитян оплотом державы является аристократия и присоединившиеся к ним банкиры, постепенно забирающие у монарха власть. В России — это ведомства и чиновники. Последние проходят такой отбор, что не снился даже их китайским собратьям. Ты ведь помнишь мои рассказы о сложнейшей подготовке тамошних слуг императора. Есть в этом и обратная сторона, когда управленцы взяли слишком много власти. Поэтому твоя задача состоит в поддержании баланса, дабы чиновники не превратились в новую аристократию. Иначе твои потомки будут вынуждены давить новых заговорщиков, либо стать послушной фигурой в руках подчинённых. Значит, тебе тоже придётся правильно воспитывать и обучать детей. Кстати, как там Вильгельмина? Вы собираетесь завтра кататься на яхте?
— Отец, она совсем маленькая. Ей бы в куклы играть, что она и делает, — ответил смутившийся цесаревич.
— В одиннадцать лет девочки уже прекрасно понимают, что хотят от жизни, пусть и продолжают играть в куклы, — Иоанн снова улыбнулся покрасневшему сыну, — Через два года принцесса превратится в девушку, ты и сам этого не заметишь. Вон Аня уже стала матерью. И насколько я слышал, вертит Фридрихом Вильгельмом младшим, как упомянутой тобой куклой. Благо твоей сестре хватает воспитания и ума делать это незаметно. У тебя же есть отличная возможность стать другом для будущей жены, что является самым настоящим подарком судьбы. Ну и Вильгельмина умна, в отличие от брата. Поэтому будь хитрее и ищи пути к её сердцу. В этом случае вы станете грозной силой.
— Ты так говоришь, будто завтра собрался умирать. Не пугай меня и оставь подобные разговоры. Вскоре ты поправишься…
Иоанн младший запнулся, только сейчас догадавшись, что отец разговаривает с ним через сильную боль. Как он мог не заметить испарины на лбу и запинки, обычно несвойственные императору. Вот и сейчас за улыбкой он скрывал очередной спазм.
— Слушай внимательно и запоминай. И прошу тебя, не спеши, ибо враги именно этого ждут, — голос Иоанна Антоновича стал серьёзным, а глаза полыхнули чем-то нехорошим, — Меня отравили, в чём нет никаких сомнений. Публику уверили, что это внутреннее воспаление, а доктор Арендт готовится к операции, которых провёл уже немало. Но это для отвода глаз и твоей безопасности.
— Но как же так? — с трудом произнёс цесаревич, — Разве нельзя ничего сделать? Ведь наша медицина по праву лучшая в мире!
— Сейчас надо думать не об этом, а виновниках, — усмехнулся Иоанн, — На столе лежит папочка, где расписаны детали заговора и основные фигуранты. Только там не хватает организатора. Уж больно всё чисто. Но в таких случаях всегда есть второе дно. И самый опасный враг может проявить себя позже, подобравшись к тебе поближе. Потому я и завёл речь о недоверии и осторожности. Но мои мысли насчёт главарей в документе тоже изложены.
— Кто? — на этот раз голубые глаза наследника престола мало отличались от отцовских.
— Всё глупо и банально, сынок. Яд мне подсыпала Елизавета Толстая, жена статского советника Бабарыкина.
— Но ведь это твоя… дама сердца, — смущённо произнёс юноша.
— Она шлюха, как и остальные фаворитки. Расслабился я на старости лет, и не надо было менять баб, аки сластолюбивый Людовик. Ещё и замужних в постель тащил. А их мужья-рогоносцы, оказывается, умеют обижаться несмотря на полученные преференции, — император скривился, будто от боли, но скорее от осознания поражения, — Экспедиция собрала материал по заговорщикам, который подтвердил Антон. Но не торопись и проверь всё ещё раз. Как сядешь на трон, начинай потихоньку душить супостатов. В папке также есть рекомендации, каких людей лучше сместить с нынешних постов, а кого поднять по карьерной лестнице. Решения принимай самостоятельно, без советчиков. К сожалению, больше я помочь не могу. Если сейчас начинать расследование, то можно вспугнуть кукловодов.
— Отец, я настаиваю на срочном обследовании и врачебной комиссии. Пусть светила нашей медицины докажут, что они достойны своих званий, — наследник схватил ослабшую руку отца и с надеждой смотрел в родные глаза.
Иоанн Антонович сжал ладонь сына, и некоторое время молчал.
— Поздно, Ванечка. Была и комиссия. Только травить меня начали давно, и процесс уже необратим. Мне осталось недели две, не больше, — тихо произнёс император, — А вообще, мне пора. Я ведь, по сути, прожил чужую жизнь.
Увидев, как расширились глаза сына, император пояснил.
— Нет, я не самозванец. Просто незадолго до смерти Павла Петровича, его мать приняла решение меня убить. Готовился настоящий спектакль с моим сторонником в главной роли, который должен был освободить несчастного и возвести его на трон, — Иоанн попытался рассмеяться, но скривился от боли, — Но судьба распорядилась по-своему. И я сначала вышел на свободу, стал наследником, а затем императором. Только это не отменяет факта, что двадцать два года назад я должен был умереть. Мне кажется, что потеря любимых мною людей является страшной платой, взимаемой провидением. Поэтому я не держусь за жизнь. Возможно, так оно лучше. Главное, чтобы ты не наделал ошибок. Хоть Россию и ждут тяжёлые времена, но она к ней готова. Да и ты тоже. Поэтому ухожу я спокойно в ожидании приятных встреч, если попы не врут про загробную жизнь.