Непокорная для шейха
Шрифт:
— Кира, — как легко он вспоминал мое имя, когда надо было успокоить. — Я сказал, что не стану держать тебя в заточении. Что приму твое решение. Но сейчас я буду просить тебя дождаться меня здесь. Я не могу отказаться от поездки.
— Я хочу с тобой… — не понимая, что мной движет, страх или нечто другое, упрямо повторила я. — Хочешь, надену хиджаб, не буду поднимать глаз, только не оставляй меня здесь!
Давуд демонстративно развернулся и исчез в патио. Я едва заметила эту демонстрацию неуважения. Висам же прижал меня покрепче.
—
Я уткнулась в его плечо. Тепло тела Висама согревало, но ему сейчас не под силу было унять мою тревогу.
«Скажи ему! Скажи, что ты услышала из разговора эмира и Юли!» — билась в моем сознании хаотичная мысль. Я почти собралась с духом, но тут меня словно в затылок ударило.
С чего я взяла, что Висам не замешан в теневом семейном бизнесе, и не продолжит дело Давуда? Если я сейчас дам понять, что мне все известно…
Земля ушла из-под ног. Я смотрела в глаза своего мужа — и не знала, что в них увижу в следующий момент, желание защитить или свою погибель. В тот момент я почувствовала себя еще более несчастной. Как достучаться? Как пояснить, что я в опасности? А если сам эмир уже все рассказал Висаму, и они нашли повод от меня избавиться?
Кусая губы, я вошла в дом вслед за Висамом. Попроситься поехать и навестить Газаль было бы лучшим вариантом, но я не являлась родственницей принцессы и понимала, что мне откажут. Уже начала понемногу разбираться в законах этой страны.
Отец настоял, чтобы Висам летел сегодня же. Тучи сгустились над моей головой. Мы прощались, а я впервые была готова простить ему все, только бы он остался.
Прижалась, ощутив, как лед отторжения истончается, тает, испаряется без следа. Прикусила губу, чтобы побороть непрошенные слезы.
— Я скоро вернусь, — прошептал Висам после горячего поцелуя. — И возьму всю твою боль на себя.
Это было признание в любви в арабском исполнении. Впрочем, в том, что принц Аль-Махаби меня любит, я уже не сомневалась.
У двери он обернулся. Затем, охнув, вновь преодолел разделяющее нас расстояние и заключил в объятия. Я всхлипнула — неожиданно для себя. И тут же сказала себе, что всему виной — страх и набат интуиции, а не грядущая разлука.
— У нас говорят, возвращаться — плохая примета… — прошептала я, обнимая его.
— Глупая примета! — мой муж поцеловал мои пальцы. — Я люблю тебя и скоро буду дома.
— Возвращайся, — тихо прошептала я вслед, так и не найдя в себе смелости сказать «и я тебя тоже».
…Дворец опустел без Висама. Как будто зловещая тень накрыла его осязаемым куполом. Ночь прошла без сна, я то и дело вздрагивала от каждого шороха. Телефон мне Висам не оставил, то ли по забывчивости, то ли намеренно.
Утренняя попытка
— В чем дело, подруга?
Говорила по-английски, не заботясь о том, что ушедшая успокоить дочь Зейнаб нас услышит.
Мелекси криво ухмыльнулась.
— Я тебе не подруга, белая шармута. Убирайся в свою страну, пока не поздно. Висам никогда тебя не полюбит, через год будешь умирать в забвении! Он достоин лучшей партии!
О том, что младшую жену эмира обуревает нездоровая страсть к своему «пасынку», я подозревала с наше первой встречи. Видимо, это порочное влечение вышло из-под контроля. Лцо Мелекси было обезображено ненавистью, которую иначе пояснить не представлялось возможным.
Я отставила чашку кофе, взмолившись, чтобы Висам поскорее вернулся и вывез меня из этого серпентария. Сначала Амани, потом Зейнаб, не заинтересованная в наследнике Аль-Махаби, и вишенкой на торте — похотливая сучка Мелекси.
— Осторожнее, девочка. Насколько я знаю, за подобное тут забивают камнями? Напомни, какими страшилками ты успела напугать меня в первые дни. Расплавленное золото в рот и во влагалище? Глупая смерть, учитывая, что Висама тебе не видать, как своих ушей.
Вопреки ожиданиям, младшая шейха не испугалась. Лишь мстительно усмехнулась.
— Глупая гибель. Но для тебя — в самый раз. Ты до сих пор этого не поняла?
И не дав опомниться или переспросить, что же она имеет ввиду, Мелекси отвесила мне издевательский поклон и вышла, гордо подняв голову. Ее жуткий смех заставил мое сердце сделать мертвую петлю.
Вроде бы ничего такого. Обычные лишенные основания шпильки влюбленной дуры, не переносящей на дух соперниц. Но я отчего-то отчетливо поняла, что эти слова попали в цель. На поражение.
Зря Зейнаб пыталась выяснить, что произошло, почему я побледнела и не двигаюсь с места, глядя в чашку с кофе. Да и что я могла ей пояснить? Что приняла всерьез абстрактные на первый взгляд слова Мелекси? Настроение испортилось, и в тот день я больше не вышла из своих покоев.
Мне казалось, так будет безопаснее. Но никто и предположить не мог, что главная опасность настигнет меня как раз здесь…
В эту ночь сон тоже долго не шел. Но сказалась предыдущая, почти бессонная. Устав перебирать драгоценности своего махра и восхищаться блеском, а зачастую и размерами бриллиантов, я уснула. Засыпая, подумала, что Висам мог звонить по скайпу, но телефон я так и не включила. Надо будет проверить свои догадки завтра.
Проснулась я, как мне показалось, от яркого света луны. Встать завесить шторы поленилась. Повернулась набок, привычно обняв подушку, и закрыла глаза, но тут поняла, что же неправильного было в лунном свете.