Непокорная. Огонь внутри нас

Голд Лена

— Все не так, как ты у себя в голове успела выстроить, — невозмутимо проговаривает, закидывая руку за голову. — И да. Если отец узнает, то хрен я получу свое имущество. А я ведь пахал много лет, Лиза.

Я его не понимаю. Мозг просто-напросто отказывается соображать.

— Кирилл, я не ребенок. Может, ты по-человечески объяснишь мне все происходящее? Мой отец фотографию твою отправил. Сказал, смотри, с кем встречаешься. Ты можешь не выйти оттуда живым! Прекрати! Я... Я не хочу видеть тебя там! Не хочу, чтобы ты этой хренью занимался. Не заставляй меня

ставить тебя перед выбором! — напоминаю о его же словах, которые он сказал мне еще несколько часов назад. — Или те гребаные бои. Или я!

Некоторое время мы разглядывает друг друга убивающими взглядами. А потом Бессмертный встает и не спеша одевается.

Сердце неприятно колет, потому что иногда мне кажется, что он никогда не бросит спорт. Выберет именно его, швырнет меня в сторону. И да, он может терпеть мои безбашенные поступки. Однако характер у него не сахар. Если обиделся, то несколько дней разговаривать со мной не станет. И лучше его не трогать в такие времена.

Прикрываю грудь одеялом, внимательно слежу за ним. Не могу отвести глаз от его широких плеч и сильных рук. Хочется прижаться к нему...

— Ничего не скажешь? — спрашиваю совсем тихо, сдавленным голосом. Тяжело вздыхаю, кусая нижнюю губу до соленого привкуса во рту. Опять этот страх...

— А что ты хочешь услышать, Лиз? Я же сказал: в бокс я не возвращался, — обманчиво спокойный тон. — И ты должна мне верить, а не каким-то там фотографиям.

— Что ты там делал?

— Где?

— В той клетке! — снова закипаю. — Кирилл!

— Может, это старая фотография? — поворачивается ко мне лицом.

— Боже, — нервно смеюсь, прикрывая глаза. — Ты врешь. А сам говоришь, что отдельно нам жить надо. Кирилл, я не хочу, чтобы мы глотки друг другу перегрызли!

— Не перегрызем, — улыбается так широко, что стукнуть хочется по его гениальной голове. — Ты, я и мама. Или ты против моей матери? — даже бровь вопросительно выгибает.

Вот же ж паршивец! Тему разговора меняет! Специально!

— Алена вполне отлично нашла общий язык со своей свекровью, и живут они вместе! Я тоже справлюсь, не волнуйся! Ты на мои вопросы лучше ответь! — босыми ногами шлепаю по прохладному полу и абсолютно обнаженная останавливаюсь прямо перед парнем. Его зрачки расширяются и будто еще темнее становятся. — Никакого спорта, Кирилл! Ты меня понял?

— Ну-у-у, — тянет он. Его взгляд опускается на мою грудь и еще ниже. Еще... — Я подумаю.

За мгновение я оказываюсь лежащей на кровати. А он — надо мной. Все повторяется по кругу несколько раз. Страстные поцелуи, безумная ночь... Я не помню, когда проваливаюсь в сон. Но просыпаюсь от крика отца:

— Лиза! Открывай дверь или я ее вышибу нахрен!

Не успеваю ничего сообразить. Вспоминаю прошедшую ночь, резко встаю с кровати. Господи, Кирилл... Отец нас убьет!

Глава 5

Потираю сонные глаза и снова оглядываюсь по сторонам. Кирилла нет. А это значит, он ушел, когда я спала. Паршивец!

Если бы сейчас отец не орал, то я, наверное,

написала бы Бессмертному сообщение, после которого он неделю таскался бы за мной, чтобы помириться. Но не время.

Неужели было сложно предупредить, что уходит?!

— Лиза! Вставай, я сказал, и дверь открывай!

Накидываю на себя домашнее платье, выхожу из комнаты. Отец ходит из угла в угол в гостиной. Я же, упершись в косяк двери спиной, наблюдаю за ним. Никита вроде бы только из ванной вышел. Волосы влажные. Останавливается у стола и, взяв шоколадку, закидывает в рот.

— Да тут я! Спать на даешь, а сейчас и не видишь меня. Я что, невидимка?

— Ну наконец-то! — кричит, пыхтя от злости.

— Пап, ну ты не ори, а? — говорит Никита с набитым ртом. — Соседи спят. Не хватало, чтобы еще ментов вызвали.

— Ты там заткнись! — обрывает его отец.

Брат даже жевать перестает. Смотрит, нахмурившись. Палец ко рту подносит, мол, замолчи. И глаза закатывает. Типа наорет, а потом уйдет. Не заводи его сильнее.

Ну уж нет, братец. Я не могу проглотить его слова!

— Я договорился уже! Назад дороги нет!

— Ты о чем? Мы вроде бы закрыли вчерашнюю тему, не? — снова вмешивается Ник, из-за чего папа одаривает его ненавидящим взглядом. Качает указательным пальцем у его лица, но брату до одного места. Как ел «Альпен голд», так и ест.

— Замолчи ты! — процедив, поворачивается ко мне. Я лениво шагаю к Никите, который сразу же протягивает мне сладость. Прикусываю кусочек, дразню отца. — Я офиса лишился из-за Бессмертного-старшего! Ты понимаешь? Он против ваших отношений с сыном. Отыгрывается таким образом, сука! А ты от того щенка не отлипаешь!

Ясно теперь, почему папа так ненавидит их семейство.

— А сын-то тут при чем? — выгибает бровь брат. — Если бы ты у Кирилла помощи попросил, он с удовольствием помог бы, пап. Но ты решил...

— Я почему должен на поклон к какому-то там щенку идти?! — яростно выплевывает, обрывая речь Никиты.

— То есть ты даже не отрицаешь того факта, что продаешь меня мужику своего же возраста? С таким же полуметровым животом, как у тебя? — шиплю змеей.

Я всегда презирала отца Алены. Только потому, что он, сукин сын, чтобы вылечить своего мальчика-наркомана, использовать ее хотел. Насильно! Благо, Рома был рядом и не позволил ей навредить. А сейчас мой собственный отец со мной почти так же поступает. Я лучше раз и навсегда его вычеркну, чем буду его приказам подчиняться!

Папа скрипит зубами. Его лицо красное от ярости, по лицу желваки ходуном ходят. Он снова руку поднимает, чтобы размазать меня по стене. Однако брат его запястье в воздухе ловит и отталкивает, как совсем чужого человека, который тронуть его сестру посмел.

— Ты что творишь, гаденыш? — рычит родитель.

Мама появляется в гостиной со свежей выпечкой. Из магазина. Закрывает рот ладонью, удивленно распахнув глаза.

— Господи, ну хватит! Хватит, Боря! — цепляется за плечо отца. — Соседи жаловаться начали! Ну что ты творишь, а? Она твоя дочь!