Непознанный мир веры
Шрифт:
Он на все смотрит духовными очами, и все служит ему на пользу духа. На Филимоновой рыболовной тоне, в семи верстах от Соловецкого кремля и главного лагеря, на берегу заливчика Белого моря мы с архиепископом Иларионом, еще двумя епископами и несколькими священниками, всё заключенными, были сетевязальщиками и рыбаками. <…>
Благодушие его простиралось на самую советскую власть, и на нее он мог смотреть незлобивыми очами… Но это благодушие вовсе не было потерей мужества пред богоборческой властью. Еще в Кемском лагере, в преддверии Соловков, захватила нас смерть Ленина. Когда в Москве опускали его в могилу, мы должны были здесь, в лагере, простоять пять минут в молчании. Владыка Иларион и я лежали рядом на нарах, когда против нас посреди барака стоял строй наших отцов и братий разного ранга в ожидании торжественного момента. «Встаньте, все-таки
Он был заклятый враг лицемерия и всякого «вида благочестия», совершенно сознательный и прямой. В «артели Троицкого» (так называлась рабочая группа архиепископа Илариона) духовенство прошло в Соловках хорошее воспитание. Все поняли, что называть себя грешным или только вести долгие благочестивые разговоры, показывать строгость своего быта не стоит. А тем более думать о себе больше, чем ты есть на самом деле.
В конце лета 1925 года из Соловецкого лагеря архиепископ Иларион вдруг неожиданно был изъят и отправлен в Ярославскую тюрьму. Весною 1926 года архиепископ Иларион опять был с нами. Тюремные новости его касались исключительно его разговоров с агентом власти, вершителем судеб Церкви, посещавшим его в тюрьме. Агент склонял архиепископа присоединиться к новому расколу. — Вас Москва любит, вас Москва ждет… Но когда владыка остался непреклонен и обнаружил понимание замыслов ГПУ, агент сказал: — Приятно с умным человеком поговорить… А сколько вы имеете срока в Соловках? Три года?! Для Илариона три года?! Так мало?! Действительно, к концу первого трехлетия он получил еще три года…
…Призванье ученого он ощутил в себе в дни самого раннего отрочества. Семилетним мальчиком он взял своего трехлетнего младшего брата за руку и повел из родной деревни в город учиться. И когда братишка заплакал, он сказал: «Ну, оставайся неученым»… Их обоих вовремя родители препроводили домой. За все же годы своего учения, начиная с духовного училища и кончая академией, Троицкий никогда не имел ни по одному предмету оценки ниже высшего балла (пяти). За время своего святительства (с 1920 года) он не имел и двух лет свободы. До Соловков он был один год в ссылке в городе Архангельске. С патриархом в Москве он поработал не больше полугода. С 20 декабря 1923 года он уже имел приговор в Соловки и прибыл в Кемский лагерь за неделю до Рождества. Здесь, увидев весь ужас барачной обстановки и лагерную пищу, всегда жизнерадостный и бодрый, сказал: «Отсюда живыми мы не выйдем». В Соловецком лагере он пробыл шесть лет, но все же живым не вышел из своего заключения».
Бог возжелал иметь этого безупречно чистого человека у Себя святым и взял его к Себе в благопотребное время, предоставляя делать дальнейшие ошибки, грехи и преступления тем, кто на это был способен и ранее.
О последних днях архиепископа Илариона другой священник, бывший вместе с ним в Соловецком лагере, сообщал: «До самого 1929 года он находился в Соловках. Но вот большевики решили сослать архиепископа Илариона на вечное поселенье в Алма — Ату, в Среднюю Азию. Владыку повезли этапным порядком — от одной пересылочной тюрьмы до другой. По дороге его обокрали, и в Петербург он прибыл в рубище, кишащем паразитами, и уже больным. Из Ленинградской тюремной больницы, в которую он был помещен, владыка писал: «Я тяжело болен сыпным тифом, лежу в тюремной
Ночью из тюрьмы в простом, наскоро сколоченном гробу тело почившего архиепископа Илариона было выдано для погребения ближайшим родственникам. Когда открыли гроб, никто не узнал владыку, отличавшегося высоким ростом и крепким здоровьем. В гробу лежал жалкий старик, обритый, седой. Одна из родственниц упала в обморок… Митрополит Серафим (Чичагов) принес свое белое облачение, белую митру. По облачении тело владыки положили в другой, лучший гроб.
Отпевание совершал сам митрополит в сослужении шести архиереев и множества духовенства.
Пел хор. Похоронили владыку в питерском Новодевичьем монастыре. Так отошел в вечность этот богатырь духом и телом, чудесной души человек, наделен от Господа выдающимися богословскими дарованиями, жизнь свою положивший за Церковь Христову.
Священномученик Иларион канонизирован 10 мая 1999 года. Его святые мощи почивают в московском Сретенском монастыре, где он был последним настоятелем перед закрытием обители.
Сила духовной связи
Иван Тургенев (1818–1883), писатель:
«Земное все прах и тлен, и блажен тот, кто бросил якорь не в эти бездонные волны! Имеющий веру имеет все и ничего потерять не может».
Еще недавно была жива последняя духовная дочь священномученика Илариона — Любовь Тимофеевна Чередова. Она сохранила преданность и необычайное духовное единение с владыкой Иларионом до конца своих дней.
Любовь Тимофеевна никогда не сомневалась в его святости и молила Господа дожить ей до до того дня, когда совершится прославление любимого аввы. В 1998 году Любови Тимофеевне шел уже 102-й год. Но ее памяти и ясности ума могли позавидовать молодые. Сретенский монастырь опекал свою самую старую прихожанку; пока позволяло здоровье, она посещала монастырские службы, когда же силы стали покидать ее, священники монастыря со Святыми Дарами стали ездить к ней домой. И вот однажды, когда наместник Сретенского монастыря причащал Любовь Тимофеевну, он сообщил ей радостную весть: близится церковное прославление владыки. «Я знала, что не умру, пока не узнаю этого!» — сказала Любовь Тимофеевна. Это было похоже на евангельское «Ныне отпущаеши…» Через несколько дней она мирно отошла ко Господу.
Отпевали Любовь Тимофеевну в соборе Сретенского монастыря, в только что отреставрированном приделе Иоанна Предтечи, где в преддверии канонизации священномученика Илариона на столбце царских врат уже была написана икона духовного отца новопреставленной. В 1929 году она в числе немногих была на отпевании владыки в Ленинграде. Теперь, в день ее отпевания, священномученик Иларион своей иконой провожал духовную дочь в путь всея земли.
11 февраля 1998 года, около 11 часов дня, в самый день и час отпевания Любови Тимофеевны, в Новодевичьем монастыре на заседании Комиссии по канонизации святых было принято окончательное решение о причислении к лику святых священномученика Илариона. Когда об этом радостном известии по телефону сообщили в Сретенский монастырь, гроб с телом духовной дочери владыки Илариона под колокольный звон выносили из собора.
Архимандрит Тихон (Шевкунов)
Неопалимая купина
Михаил Ломоносов (1711–1765), первый русский ученый-естествоиспытатель, инженер-изобретатель, химик-металлург, геолог, языковед, историк, поэт:
«Природа есть в некотором смысле Евангелие, громко благовествующее творческую силу, премудрость и величие Бога. И не только небеса, но и недра земли проповедуют славу Божию».