Непознанный мир веры
Шрифт:
В 1904 году его научные заслуги были признаны всем миром: Павлов стал первым русским лауреатом Нобелевской премии. Советские биографы академика сделали его материалистом, однако Иван Петрович всю жизнь оставался верующим христианином.
Он был сыном священника, окончил духовную семинарию. С малых лет был воспитан в православном духе. Ученик Павлова, академик Л.А.Орбели, вспоминал слова своего учителя: «Знаете, я ужасно люблю службу пасхальную. Все-таки хожу иногда на заутреню. Во-первых, замечательное пение, во-вторых, это воспоминание детства. Я живо вспоминаю, как в четверг на Страстной неделе мать снаряжала меня и братьев в церковь, давала свечку с собой, говорила, что там во время церковной службы надо свечку зажечь, а потом нести ее домой, — и вот мы шли и боялись, как бы не потухла свечка. И эти воспоминания меня всегда так радуют, что я
В пасхальные дни на дверях лаборатории Павлова можно было увидеть записку: «Закрыто по случаю праздника Святой Пасхи». Академик Павлов запомнился ленинградцам как прихожанин церкви Входа Господня в Иерусалим (Знаменской). Его авторитет оберегал Знаменскую церковь в богоборческое время. После его кончины храм был закрыт, а в 1941 году, за неделю до начала Великой Отечественной войны, взорван. Павлов опекал и защищал церковь Святых апостолов Петра и Павла в Колтушах. В 1920–30-е годы он ходил туда на Рождество и на Пасху. Эта церковь также была закрыта, когда не стало ее защитника, а в 1964 году взорвана. Леонид Пантелеев, знаменитый своей автобиографической повестью «Республика ШКИД», в книге «Верую!» описывает такой интересный случай: «На похоронах известного хирурга, профессора И. И. Грекова (1867–1934) шло обычное надгробное славословие. Звучали скучные, казенные слова — от месткома, от парткома. И вдруг откуда-то возникает и становится в изглавии гроба невысокий, с сократовским лбом и вообще чем-то похожий на Сократа — Павлов. Подошел, постоял, кашлянул и громким профессорским голосом начал: «Великий Учитель человечества Иисус Христос однажды сказал…»»
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) [8] три года по необоснованному обвинению в антисоветской деятельности находился в ссылке в Красноярском крае. Узнав о 75-летнем юбилее великого физиолога, академика И.П.Павлова, ссыльный владыка посылает ему поздравительную телеграмму: «Возлюбленный во Христе брат мой и глубокоуважаемый collega! Изгнанный за Христа на край света (три месяца я прожил на 400 верст севернее Туруханска) и почти совсем оторванный от мира, я только что узнал о прошедшем чествовании Вас по поводу 75-летия Вашей славной жизни и о предстоящем 200-летии Академии наук. Прошу Вас принять и мое запоздалое приветствие. Славлю Бога, давшего Вам столь великую силу ума и благословившего труды Ваши. Низко кланяюсь Вам за великий труд Ваш, и кроме глубокого уважения моего примите любовь мою и благословение мое за благочестие Ваше, о котором до меня дошел слух от знающих Вас. Сожалею, что не может поспеть к академическому торжеству приветствие мое. Благодать и милость Господа нашего Иисуса Христа да будет с Вами. Смиренный Лука, епископ Ташкентский и Туркестанский, г. Туруханск. 28.VIII.1925 г.».
8
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877–1961) принял монашеский постриг в 1920 г. уже будучи известным профессором и с благословения патриарха Тихона хирургической деятельности не прекратил. В 1925 г. стал епископом и через две недели был арестован. В общей сложности провел в тюрьмах и ссылках 11 лет. В сан архиепископа возведен в 1945 г. В 1946 г. за «Очерки гнойной хирургии» удостоен Сталинской премии 1-й степени, бoльшую часть которой пожертвовал детям-сиротам, жертвам войны. Канонизирован Русской Православной Церковью.
Сохранился полный текст ответной телеграммы И.П.Павлова: «Ваше Преосвященство и дорогой товарищ! Глубоко тронут Вашим теплым приветствием и приношу за него сердечную благодарность. В тяжелое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих, чувствующих по-человечески, остается одна опора — исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве. Искренне преданный Вам Иван Павлов».
Можно и дальше рассуждать, верующим или неверующим был академик Павлов. Однако обращение в те годы к ссыльному владыке «Ваше Преосвященство» и выражение сочувствия в его мученичестве говорят о многом. Павлов завещал похоронить себя по православному обряду. Вместе с последним вздохом он произнес: «С помощью науки я познал все. Дальше — только Бог!»
Мария Жукова
Маршал Жуков и старец Нектарий
Александр Солженицын (1918–2008):
«Для меня вера — это основа и укрепа личной жизни человека».
Не многие, наверно, знают о том, что генералиссимус Суворов, истинный христианин, собирался окончить свой путь в монастыре, о чем подавал прошение государю, а перед смертью написал покаянный канон, в котором умолял Христа дать ему место «хотя при крае Царствия Небесного», взывая: «Твой есмь аз, спаси мя». Могущественный Потемкин, чувствуя дыхание смерти, писал в своем «Каноне Спасителю»: «И ныне волнующаяся душа моя и утопающая в бездне беззаконий
Кажется, пора сказать о том, что таких свидетельств немало. «Я скоро умру, но с того света буду наблюдать за тобой и в трудную минуту приду», — сказал он, чувствуя приближение неотвратимого конца. Сказал мне, 16-летней тогда девочке, оставшейся уже без матери. Много лет пришлось мне осмысливать эти слова. Все долгие годы, что отца нет в живых, они всегда были в моем сознании. Мне казалось это самым важным, что оставил после себя отец.
Только недавно я осознала, что этими (странными, как мне тогда казалось) словами посеял отец во мне веру в вечную жизнь души и в невидимую связь нашего мира с миром загробным — и не только связь, но и помощь нам усопших родных. В этих словах не было сомнения (он не говорил «может быть»), они были сказаны кротко, спокойно, но со знанием и силой. Это и есть, по-моему, главное свидетельство его веры.
Архимандрит Кирилл (Павлов), всероссийский старец, вспоминал, что однажды пожилой протоиерей, служивший в Ижевске, рассказал ему случай, как во время войны, будучи генерал- майором, он встречался с Жуковым. Как-то во время беседы он спросил Жукова, верует ли тот в Бога. Маршал ответил, что верит в силу Всемогущественную, в разум Премудрейший, сотворивший такую красоту и гармонию природы, и преклоняется перед этим. Тогда генерал-майор ответил, что это и есть Бог. Отец Кирилл заключил, что «бесспорно, Жуков чувствовал в душе Бога. Другое дело, что он не мог это свое чувство выразить словами, потому что вера в Бога была в то время в поношении, в загоне, и ему, как высокопоставленному начальнику, надо было соблюдать осторожность, так как кругом торжествовали атеизм и безбожие». Тем не менее в народе сохраняется предание о том, что Жуков возил по фронтам Казанскую икону Божией Матери. Не так давно архимандрит Иоанн (Крестьянкин) подтвердил это. В Киеве есть чудотворная икона Божией Матери Гербовецкая, которую маршал Жуков отбил у фашистов. Один священник из села Омелец Брестской области в письме к Жукову, поздравляя его с Победой, пожаловался на то, что все колокола были увезены оккупантами. Вскоре от маршала пришла посылка весом в тонну — три колокола! Такого благовеста еще не слышала округа! Колокола висят там по сей день.
Сразу после войны, узнав о бедственном положении храма в Лейпциге, отец многое сделал для его восстановления. Целые саперные бригады по указанию Жукова работали там. Он приехал на открытие храма, возжег в нем лампаду. Эти свидетельства говорят о многом… Вот что пишет об отце архимандрит Кирилл (Павлов): «Душа его христианская… Печать избранничества Божия на нем чувствуется во всей его жизни. Прежде всего, он был крещен, учился в церковно-приходской школе, где Закон Божий преподавался, посещал службы храма Христа Спасителя и услаждался великолепным пением церковного хора, получил воспитание в детстве в верующей семье — все это не могло не запечатлеть в душе его христианских истин.
И это видно по плодам его жизни и поведения. Его порядочность, человечность, общительность, трезвость, чистота жизни возвысили его, и Промысл Божий избрал его быть спасителем России в тяжелую годину испытаний». Недавно стало известно еще об одном свидетельстве верующей души Жукова… Лет пять назад было опубликовано мое «Письмо отцу», в котором имелись такие строки: «Семилетней девочкой повез ты меня в Троице-Сергиеву лавру. Из памяти стерлись подробности той поездки, но помню, что был большой церковный праздник. Так впервые я побывала у преподобного Сергия. Потом ты рассказал мне, как Дмитрий Донской сражался на Куликовом поле, а преподобный Сергий благословил его, сказав: «Ты победишь».
Я иногда задумываюсь, кто же был тем Сергием, шепнувшим тебе в страшные дни 1941-го: «Ты победишь»? Откуда ты черпал уверенность в победе? Когда многие пали духом, ты не колеблясь сказал: «Москву мы не сдадим. Костьми ляжем, но не сдадим»». И вопрос: «Кто же был тем Сергием?» — не остался без ответа. Таким человеком, как стало недавно известно, был последний оптинский старец Нектарий. В 1923 году Оптина пустынь была закрыта. Отец Нектарий переехал в село Холмищи в 30 верстах от Козельска. Он жил в доме крестьянина Андрея Ефимовича Денежкина. Несмотря на слежку, установленную за ним, до самой смерти старца посещали люди. Знаменательно, что патриарх Тихон многие вопросы решал, советуясь с ним. После смерти старца в 1928 году хозяин вместе с семьей был репрессирован, дом же богоборцы сровняли с землей. О том, как приезжал к старцу Жуков, бывший тогда командиром кавалерийского полка, рассказала дочь хозяина дома, где жил отец Нектарий, Екатерина Андреевна Денежкина (ныне покойная).