Неправильный боец РККА Забабашкин 3
Шрифт:
Госпиталь
Живыми из подвала мы вывели пять человек. А после этого занялись подъёмом двенадцати тел.
Какая-то подлая тварь, устроив бойню и убив безоружных людей, как поганая крыса, сделав кровавое дело, поджав хвост от страха, подло убежала. Для меня это не было каким-то откровением. Я видел множество документальных фильмов об этой войне, видел фотографии, смотрел и слушал рассказы очевидцев, читал их мемуары. Из всех материалов всех свидетелей, можно
Разумеется, я был в шоке. Что уж говорить о красноармейцах, что помогали вначале выводить раненых девушек, а потом поднимать тела их подруг.
«Твари фашистские!» «Какие же твари?!» — то тут, то там доносились голоса людей, которые смотрели на лежащих рядком убитых медиков.
А Клубничка, стоя рядом и плача на моём плече, шептала только один вопрос:
— Зачем они это делают? Зачем?!
И ответ на этот вопрос был прост и жесток. Они пришли на нашу землю, чтобы убить нас. А значит, если мы хотим жить, нужно уничтожить их.
Нет и не будет им прощения за их зверства. И Лёша Забабашкин обязательно покажет этим нелюдям, что происходит, когда приближается жирный северный полярный лис, которого в простонародье называют полный песец!
А пока я прижимал девушку к себе и успокаивающе говорил, что всё будет нормально, и что скоро война кончится.
Конечно, я врал. Врал, ибо знал, что закончится она только через четыре долгих и трудных года. Разумеется, правду я не собирался ей говорить. Да и не те это слова, что нужны были сейчас. Поэтому я говорил о скорой нашей победе и о том, что все преступники обязательно понесут заслуженное и справедливое наказание.
Алёна плакала и всё твердила и твердила:
— Зачем они это сделали? Зачем? Зачем?
Однако, долго горевать мы не имели права. Через некоторое время, когда Алёна немного успокоилась, я сказал:
— Тебе надо отдохнуть, — и на всякий случай уточнил: — Ты точно не ранена?
— Нет, Лёшанька, не ранена. А вот девочки и Анна Ивановна… им нужна помощь, — она вытерла ладонью слёзы. — Я должна идти. Они меня ждут.
— Конечно.
— Спасибо тебе, что спас меня… нас… — произнесла она, погладила меня по плечу и, развернувшись, побежала внутрь школы.
— Да не за что, — пробурчал я вслед, на секунду закрыв глаза.
«Воистину захватчики твари, раз из-за них такие вот девчонки вынуждены не наслаждаться жизнью, а умирать или пытаться спасать раненых товарищей».
Чувствуя, что сейчас упаду, открыл глаза. Голова кружилась. Нужно сказать, вовремя открыл, потому что мне показалось, что в ту секунду я заснул, и ноги мои уже подкашиваться стали. Ещё бы немного, и, скорее всего, я бы свалился
Но спать было некогда. Враг из города ушёл, и сейчас нам необходимо было начать готовить город к его новой обороне.
Посмотрел на вход в здание, куда убежала Алёна, и отметил, что именно туда стали приносить других раненых, что получили ранения в бою за Новск. Их было немного. Судя по всему, все немцы, которые были внутри города, пошли в атаку по дороге на Троекуровск, где и остались. Но всё же раненые с нашей стороны были, и им внутри госпиталя оказывали помощь.
В окне первого этажа увидел Алёну, которая под тусклым светом осматривала плечо и руку Анны Ивановны.
Электричества в здании (как и во всём городе), не было, поэтому помещения и коридоры освещались самодельными факелами и карманными фонариками.
Слева послышался шум моторов. Я насторожился и на всякий случай, присев за лестницу, ведущую в школу, вскинул винтовку и, прижав приклад к плечу, приготовился к стрельбе. Но этого не понадобилось. К зданию подъехали два бронетранспортёра с включенными фарами. Это из Троекуровска прибыл штаб и его охрана.
Автомобили остановились. Двери открылись и оттуда вылезли красноармейцы. Один из них сбегал внутрь здания и, вскоре вернувшись, дал распоряжения. Из первого броневика вытащили носилки с Селивановым и понесли в госпиталь.
Из другого «Ханомага» вышел Воронцов. Он увидел меня и кивнул. Затем осмотрелся, остановив взгляд на лежащих на газоне телах. К нему подошёл лейтенант Рябцев. Стал докладывать. Всё время доклада чекист не сводил глаз с лежащих на траве тел медиков.
Через минуту он отпустил Рябцева и подошёл.
— Ну что, Лёшка, видишь, с кем мы имеем дело. Мерзавцы!
— Давно вижу, Гриша, давно, — прошептал я, чувствуя в душе опустошение.
— Алёна жива?
— К счастью, да. Как и начальник медицинской части.
— Про Предигер мне Рябцев доложил. А что Алёна жива — хорошо, — он вздохнул, повернулся ко мне и, аккуратно взяв за плечи, произнёс: — Спасибо тебе, Алексей, за то, что помог город взять.
— Не я — мы взяли! Так что всем нам спасибо! — поправил его я и, чтобы не выслушивать очередные хвалебные оды, спросил: — Что нужно делать сейчас? Поставь мне боевую задачу! Где моё место?
— Лёшка, дел много, но ты уже сделал больше, чем это возможно. Поэтому тебе сейчас только один приказ — отдыхать!
— Но как же… а линию обороны возводить? Надо же окопы копать в восточной части города. А в западной части окопы, что уже выкопаны, в порядок привести, — стараясь не упасть от навалившейся тяжести, прошептал я.
— Это без тебя как-нибудь сделают! Наши бойцы, пройдя по дороге, остановились на окраине и сейчас занимаются зачисткой от немцев. Они и займутся укреплением и оборудованием позиций. А ты иди спать! Я полтора часика кимарнул, а ты нет. Так что, давай, бери Садовского и идите отдыхать, — тут он осмотрелся по сторонам и спросил: — А где он, кстати?