Неправильный рейд

Дженкинс Кассандра

Из всех выслушанных терапий и лекций я вспоминала только Марию Степановну и ее пирамиду Хеопса. В запале я готова была обещать самой себе, что как только выйду отсюда (нет, не сбегу. Выйду. Ведь когда-нибудь люди выходят отсюда по собственной воле?) — тут же поеду в Египет. «Молодец, желание — уже половина дела», — похвалила бы меня Мария Степановна. Оставалось решить всего ничего — где заработать денег на путешествие и на какую работу вообще можно устроиться с неоконченным высшим образованием? И получилось, что для получаса, проведенных на экскурсии возле пирамиды, мне нужно было потратить два года на получение

диплома и неизвестно сколько лет, чтобы скопить необходимое для поездки. «Чем мне в этом поможет одно только желание?», — так и хотела спросить я у Марии Степановны. Но приходилось отвечать самой себе — не даст упасть духом и не впасть в выбранный мной «пессимизм».

Шахраз не появлялась. Я надеялась, что она сняла с меня все подозрения, поскольку на момент, когда «кое-что произошло», у меня было стопроцентное алиби. А даже, если о побеге я знала (я склонялась к тому, что «кое-что» мог быть только нашим злополучным рейдом), то, когда сбежала половина твоего отделения, добиваться признания дело скучное и уже бессмысленное. 

В общем, складывалось все практически хорошо. Единственное, что несколько омрачало мое возможное возвращение обратно в группу, был тот факт, что Делавер сбегать не собирался. Видеть его мне хотелось в последнюю очередь. И я очень надеялась, что его, как дееспособного и адекватного, Шахраз тоже измотала своими допросами и пытками. 

В одиночке, так тактично прозванной Шахраз «медблоком», постоянно кормили остывшей едой. Ее и в столовой-то подавали не слишком горячей, но пока не шибко расторопные санитары спускали чугуны кастрюли в подвал, еда остывала напрочь. Когда я смогла вновь уверено держать ложку, передвигаться и бойко говорить и даже огрызаться, меня решили перевести обратно в отделение.

7. Двойная специализация.

Симка никуда не исчезла. Когда я зашла в комнату, она повисла на моей шее, причитая: «Наконец-то! Наконец-то!». Через пару минут приведший меня санитар вернулся с двумя подносами. Перловка и чай в стакане были хотя бы горячими, и я сначала проглотила их на радостях и только потом удивилась:

— А почему нас в комнатах кормят?

Веселье Симки как рукой сняло.

— У нас карантин, — со вздохом сказала она, косясь в сторону санитара.

Только, когда санитар забрал подносы и ушел, она наклонилась ко мне и прошептала:

— Где ты была?

— У меня был свой карантин. Здесь что происходит?

— Ты так сильно кричала, — сказала Симка, и я не сразу поняла, что она вспоминает мой срыв. — Я слышала из комнаты, и мне стало очень за тебя страшно. Тебя долго не было, и хорошо, что ты, наконец, вернулась! Сейчас я тебе все расскажу. Тут такое было! В один из дней после того, как тебя увели, нас разбудили крики санитаров и дежурной на посту. Была еще ночь, и всех вывели в холл. Приходила Шахраз, очень злая.

Как будто она бывает доброй. 

— В тот день не было групповых занятий, нас не выпускали даже в столовую. Еду и лекарства разносили санитары. Даже в туалет нужно было ходить вместе с дежурной медсестрой, представляешь? Сейчас терапии опять возобновили, из комнат выпускают, но не охотно. В туалет теперь можно ходить самостоятельно. Так вот, в один

из дней Шахраз вызывала меня к себе, спрашивала, что я знаю, не хочу ли я ей что-нибудь рассказать. Я так испугалась! Я не знала, что говорить и о чем именно она меня спрашивает. Не знаю, как они узнали, что мы что-то затеваем. Я не верю, что это Артем рассказал им. Тебе повезло, что тебе не кололи новое лекарство. Другим кололи, Том несколько дней не мог даже из своей комнаты выйти. Валера кричал на санитаров и его тоже в карцер увели.

— Мне его кололи.

— Да? — удивилась Симка. — Странно.

— Что странного?

— Тебе не должны были, — очень уверено сказала она. — Ты ведь ни о чем не знала.

— Я не понимаю тебя. 

— Ничего страшного, — отмахнулась она. — Бывает. Шахраз допрашивала всех и по нескольку раз, но вроде ничего не узнала. Вчера нам даже вернули наш свободный час до отбоя. Санитары больше не запирают наши комнаты на ночь, так что сегодня после отбоя мы опять собираемся.

Я услышала, как щелкнули мои зубы. 

— Опять собираемся? — процедила я.

— Ага, — просияла Симка.

Нет, ну надо же! Все это время, пока я собирала свое тело по частям, эти бездельники никуда не делись.

— Артем меня ждал, что ли? — пробубнила я.

Симка посмотрела на меня, как будто у меня неожиданно выросла вторая голова.

— А-а, ты же не знаешь, — протянула она. — Артема все еще не выпустили из одиночки. Как Шахраз его тогда увела, после утренней терапии, так мы его больше и не видели.

Шазраз обещала ему, что это будет незабываемо и, похоже, сдержала свое слово. 

— Теперь Паша главный, — подмигнула мне Симка.

— Я никуда не пойду, — отрезала я. — И ни в чем участвовать не собираюсь.

За секунду Симка стала бледнее свежевыпавшего снега.

— Как? — дрожащим голосом произнесла она. — Нет, нет, нет! 

Я стойко молчала весь тихий час, пока, лежа на соседней кровати, она уговаривала меня пойти на ночное собрание под Пашиным предводительством.

Я отказывала Симке все то время, пока пыталась разделаться с резиновой котлетой на обед.

— Я не пойду, — в очередной раз сказала я, когда она глядела на меня переполненными обидой глазами, и казалось, если она моргнет, водопад слез смоет нашу комнату.

— Я не пойду, — повторила я, когда она уже принялась за мировой потоп, уткнувшись носом в подушку. — Почему для тебя это так важно?

— Мне нужно… сбежать отсюда, — только и повторяла она.

Дрожащими руками Симка обнимала мокрую от слез подушку.

– Нужно. Я не могу здесь больше, понимаешь? Я здесь очень давно, не знаю, сколько, но давно! Помоги мне, пожалуйста.

— Как тебя зовут? — тихо спросила я.

— Настя, — прорыдала она.

— Приятно познакомиться.

Если бы обязательным критерием для приятных знакомств были рыдания и психушка в качестве декораций, люди перестали бы общаться друг с другом.

— Помоги мне, пожалуйста….

— Настя, тебе ведь никто не запрещает идти туда, я-то тебе зачем? Ты провела здесь достаточно времени, а я, видимо, — еще нет. Понимаешь, мне некуда бежать. И я не хочу этого. Я боюсь всего, что меня ждет там… Прости, у меня до сих пор каша в голове после препаратов. Единственное, что я знаю, побег — это не для меня.