Непреодолимая сила
Шрифт:
– Правда? – обрадовалась Таня.
– Да. Только у нее пунктик… Настаивает, чтобы мы венчались. Ну, ты не спорь пока, ладно? Все равно, как захочешь, так и сделаем.
– А что это значит, когда венчаются?
– Это значит, что людей соединяет сам Бог. И никто не посмеет разлучить. Никогда. И сами мы не сможем развестись.
– А ты… ты хотел бы венчаться?
– Да, – не колеблясь, ответил Костя, – да, хотел бы.
Он помолчал, потом усмехнулся собственным мыслям:
– Не, сказали бы мне раньше, как я о свадьбе буду мечтать… не то что о венчании! Только вот жених я,
– Что, опять за твой счет проезжаться будем? Все равно к родителям придется идти… На мою зарплату можно только две книжки купить.
– За деньгами не придется, – твердо сказал Костя, – а чтоб все было по-человечески, хочешь, я сам с твоей мамой поговорю? Скажи только, когда.
– Хорошо! Я договорюсь, и мы сходим к моим.
– Надеюсь, они поймут. Они просто не знают, как я люблю тебя.
Придя домой, Таня набралась мужества и позвонила маме. Чтобы родители не думали, будто их запрет может что-то изменить, сразу взяла быка за рога:
– Мам, Катя уже говорила тебе, я выхожу замуж. Не волнуйся, денег не надо, Костя сам мне все купит. Я что звоню-то: мы хотим придти к вам, не познакомиться, конечно, вы знакомы, но просто поговорить.
Наверное, все-таки не надо было начинать вот так в лоб, потому что мама раскричалась:
– Мы с отцом и слышать ничего не хотим! Никакого замужества! Никакого Лебедева! Есть нормальные мальчики, встречайся, пожалуйста, к тебе прекрасно относится Павлик, он чудесный, порядочный, какая семья! Как, как ты могла, ты же умная девочка, разве это вариант для серьезных отношений?
Тане тоже хотелось заорать, но она сказала тихо, отчетливо произнося каждое слово:
– Мам… Ты не поняла. Никто и не спрашивает у вас разрешения. Мне скоро двадцать. Не примите моего мужа по-хорошему, я просто уйду к нему! Мне печать в паспорте не нужна, но и ее мне поставят без вашего согласия.
– Что значит – уйдешь?! Таня! Что у тебя с ним, отвечай! Что значит – мужа?!
– То и значит, что ты подумала, – Тане было уже все равно.
– Таня, – мама заплакала в трубке, – так мы тебя воспитывали!!!? Сережа рассказывал про этого Костика… Машины, кольца… Шмотки тебе купит, да? И ты себя отдаешь за это, как… как…
Не желая узнавать, как кто она отдает себя за шмотки, Таня в бешенстве бросила трубку и разрыдалась.
Уже за полночь раздался телефонный звонок. Сережа постучал к ней в комнату:
– Иди, тебя мать к телефону.
– Не пойду!
– Иди, тебе говорят!
Таня со злостью схватила трубку:
– Что, все-таки хочешь оскорбить?
Но голос матери был сухим и официальным:
– Мы с отцом решили… Раз все так далеко зашло, значит, мы не возражаем против свадьбы. И как можно быстрее.
– Мам, мы договорились через три месяца, зачем быстрее? Да быстрее и не распишут…
– А ты что, хочешь замуж с животом выходить, чтобы на нас пальцем показывали? Мы не для того тебя растили…
– Да
Таня испугалась. А вдруг она и вправду… вот будет история… Да нет, с одного раза не должно быть…
– Короче, пусть только попробует отказаться! Я позвоню его матери и все ей выскажу.
– Мама! Пожалуйста! Давай, ты сначала поговоришь с ним? Он не собирается отказываться, это же его идея.
Мама несколько секунд молчала, потом сдалась:
– Ладно, приходите в конце недели, в субботу… Вроде как старый Новый год будет.
***
На другой день Таня позвонила Косте на работу, чтобы рассказать о приглашении. Он взял трубку, выслушал ее, но ответил озабоченно и торопливо:
– Хорошо, я понял. Тань, ты не ищи меня сегодня-завтра, надо решить кое-какие дела. Я сам позвоню, ладно?
– Ладно, – немного разочарованно протянула Таня. – Столько тебя не видеть… А что за дела? У тебя все нормально?
– Маленькая, я потом расскажу. Сам не знаю, как без тебя выдержу, но… Надо, понимаешь?
– Хорошо…
Конечно, без Кости невероятно тоскливо, но, если честно, ей тоже нужны были эти два дня. В пятницу экзамен по гражданскому праву, а Таня еще не защитила курсовую и не получила допуска.
Вернувшись из института, она все-таки невольно ждала звонка, но не дождалась. На другой день Костя тоже не позвонил. Таня встревожилась – может, что-то случилось? Еще не было ни дня, чтобы они не перекинулись хоть словом. В субботу идти к родителям… Позвонить самой? Почему-то ее даже трясло от страха. Таня ходила вокруг телефона и не решалась набрать номер. К вечеру четверга она все-таки позвонила Косте домой. Подошла его мама:
– Здравствуйте, – Таня решила не представляться, – а Костю можно?
В трубке повисла пауза, а через минуту Лариса Дмитриевна неестественным голосом ответила:
– А вы знаете, его нет сейчас в городе. Вы скажите, кто звонил, я ему передам.
– Это Татьяна, – призналась она обескуражено.
Снова молчание, какой-то шорох и шепот – ей показалось, что трубку прикрыли и спрашивают, что ответить.
– Таня, – виноватым голосом произнесла, наконец, Костина мама, – Таня, не звоните сюда больше. Простите.
И в трубке послышались короткие гудки.
Таня стояла, не двигаясь, словно ее стукнули мешком по голове, потолок стал полом, и мир перевернулся. Она ничего не понимала. Костя был дома, вне всякого сомнения, и он велел матери ее «послать»? Или она сделала это по собственной воле? Да нет, никогда Лариса Дмитриевна не пойдет против сына…
В коридор вышел брат, он приболел и второй день торчал дома. Стараясь не встречаться с ним взглядом, на деревянных ногах Таня ушла к себе в комнату, села за письменный стол и уставилась в одну точку. Какой-то спокойный, холодный голос внутри нее быстро расставил все по полочкам, рассудительно сообщив, что ее, кажется, бросили. А сердце, душа, все существо кричали в ответ: «Нет, нет, этого не может быть, я знаю, я чувствую, это неправда, он любит меня, любит так, как другим и не снилось». «Тогда что происходит?» – ехидно спросил голос, и Таня не нашла ответа.