Неприкаянный 1
Шрифт:
– Душа зверя, да?
– стоило только упомянуть о факте поедания разумного, как в одно мгновение потухли его глаза, было загоревшиеся неподдельным интересом после осмысления обозначенной мною разницы между найденным и проданным.
– Еще, небось, и дикого какого, раз не побрезговала мясом разумного.
– А это действительно так плохо? Душу ведь можно изъять, а после от смертника новую вставить, - поведал я общеизвестный факт, очень сильно надеясь получить в ответ хоть какую-нибудь полезную информацию. Ведь ныне я в этом деле, считай, вообще ничего не соображал.
– Это у вас, короткоживущих, все просто выходит. Вынул, вставил, и готово, - лишь обреченно махнул он рукой в мою сторону.
– У нас же, долгожителей, все сильно сложней. Уровни глубины разные. Резонанс душ! Тут понимать надо! Но ведать
Ну что я мог сказать ему в ответ? Да ничего! Денег у меня таких не имелось от слова «совсем». Променять Рысь на кого-нибудь нужного, как выяснилось, тоже была не судьба. Потому просто поведал посреднику тот же рассказ о «чужих», которым поделился еще с первым встреченным на борту свартальвом, да и покинул его с чувством выполненного долга. Ибо нечего так обламывать самого меня! Пусть теперь ходит и вечно оглядывается по сторонам, не забывая вздрагивать от каждого шороха.
– И как сходил? Удачно?
– расплылась в кривой ухмылке одна остроухая язва, при этом еще показательно заглянув мне за спину якобы в поисках приобретенных специалистов морского дела.
– Имеются две новости. И обе плохие. Во-первых, цены тут на моряков такие, что за полнокровный экипаж небольшого судна половину Кенигсберга скупить можно. Во-вторых, обменять тебя хотя бы на палубного матроса никак не выйдет, ибо ты считаешься сильно дефектной даже по мерками этих, - просто махнул я себе за спину, не сумев подобрать не обидного эпитета для обозначения расстроивших меня свартальвов. Заодно и шпильку вернул одной нарывающейся особе.
– Так что придется нам сейчас идти на поклон к местному сумасшедшему капитану, сохранившему знания старых времен, но, видимо, растерявшему весь свой рассудок.
– Что-что, а «адресок проживания» некоего корветтенкапитана Отто Херсинга я не забыл добыть, прежде чем покинуть пугающие меня до дрожи в коленях чертоги «плавучего города». Хорошо еще, что он обитал тут же, в портовой части, и нам не следовало тащиться на другой конец города.
Сказать, что я в очередной раз сильно удивился, значило не сказать ничего. Хотя за все время пребывания в данном свихнувшемся мире я уже откровенно устал поражаться, как чему-то совершенно новому, так и лицезрению очередных доказательств проявления сумасшествия овладевшего местным обществом. Но всё же закопанная в землю по самый перископ субмарина – это было мощно! Насколько мне уже было известно из бесед с несколькими цвергами и свартальвами, данная подводная лодка с жалкими остатками экипажа появились в порту Кенигсберга спустя пять лет после постигшей мир катастрофы. Как раз по завершению основных сражений между армиями сцепившихся друг с другом рас и с началом хоть какого-то восстановления мирной жизни. За прошедшие годы ее экипаж по совершенно разным причинам сократился до одного единственного человека, ее командира, который и встретил нашу бравую компанию близ замаскированного под обычный деревянный скворечник деревенского туалета входа в свой дом. Он уже не первый год все свое свободное время уделял засыпке корпуса лодки землей и камнями, отчего и повстречать его близ жилища не являлось какой-либо проблемой.
– Что? Тоже хочешь укрыть от гнева его?
– не успел я даже поздороваться, как неожиданно бросил свою тачку с очередной порцией притащенного откуда-то грунта и буквально прильнул ко мне этот откровенный безумец. Все же у нормального человека никак не могло быть взгляда загнанного в угол зверька, что уже четко понимал свою незавидную участь быть кем-то съеденным.
– Но знаешь, что я тебе скажу, парень? Строй свое счастье своими руками! А в мое даже не думай влезать! А то мигом выпотрошу, как селедку!
– Мне с трудом удалось среагировать и отбить в сторону руку свихнувшегося немецкого моряка, когда тот предпринял попытку ударить меня очень ловко выхваченным из-за спины ножом.
– Все равно не пущу, - мгновенно надулся и пробурчал, словно обиженный маленький ребенок, этот псих, проводив полным досады взглядом звякнувший при падении нож. Я даже ударил его в ответ не столь сильно, как изначально собирался, поразившись подобной метаморфозе. Все же действительно душевнобольной человек.
– Не знаю, о чьем гневе ты там толкуешь, - покачал я головой, рассматривая свернувшееся в форму эмбриона тело опавшего на землю от моего удара моряка, - но с удовольствием выслушаю твою историю, коли поделишься ею. Лишних знаний в этом проклятом мире уж точно не бывает. Однако пришел я поговорить с тобой о другом. Мне, знаешь ли, требуется кое-куда сплавать, а договориться с местными насчет команды и судна видится попросту невозможным. Ты же единственный в обозримой округе, кто понимает в морском деле и может хоть как-то помочь.
– Нет! Нет! Никогда! Он будет гневаться! Он снова будет гневаться!
– мгновенно ожив, немец тут же предпринял попытку уползти, орудуя конечностями словно ящерица, в видневшийся внутри «сортира» открытый люк. Пришлось ловить его за ноги и оттаскивать подальше от прохода, как я понял, внутрь подводной лодки.
– Ты не понимаешь, глупец! Нигде теперь не сыскать спасения от ока его! Никто не способен бороться с ним!
– непрестанно дергая ногами в попытке избавиться от моей хватки, завопил, как резанный, столь потребный мне специалист.
– Живи тихо. Спи чутко. Всегда смотри по сторонам. Будь незаметной букашкой. И тогда ты, возможно, не станешь ему интересен, - за какую-то долю секунды преобразившись из брыкающейся кошки в притворяющегося дохлым опоссума, совершенно спокойным и рассудительным голосом продолжил он свою речь.
– Они, - махнул удерживаемый мною индивид рукой в сторону города, - дураки. Не понимают ничего! А ведь я их всех предупреждал!
– опять же в мгновение ока стадия покоя сменилась самой натуральной истерикой и попыткой вырваться.
– Сотни! Даже тысячи раз убеждал их укрыться, где только возможно! Но нет! Там все умные! Один Отто для них всех балбес! Ничего-то он, дурак этакий, в новой жизни не понимает! Может и так! Может, не понимаю, - вновь полностью обмякнув, будто в его организме закончился заряд батареи, перешел на обычный тон мой психованный собеседник.
– Но я то тут. Живой. А где весь «Флот открытого моря»[1]? Где весь «Гранд флит»[2]? А? У них нет ответа! Но он есть у меня! Ибо видел я гнев его!
– Что это?
– в долю секунды распластавшись на земле и прильнув к окуляру оптического прицела своей винтовки, ни к кому конкретно не обращаясь, спросила в пространство Рысь. Совершенно неожиданно для всех нас над портом раздался душераздирающий вой парового гудка, отчего мои бойцы, прежде прислушивавшиеся к лепету немца, в котором они вряд ли что могли разобрать из-за отсутствия у них артефакта-переводчика, тут же распределили меж собой сектора обстрела и принялись высматривать возможную опасность. Прям как я учил!
– Волна! Это волна! Опять город прокляли! – пуще прежнего заверещал этот Отто и, неимоверно извернувшись всем телом вокруг своей оси, смог вырваться из моей хватки, дабы предпринять очередную попытку укрыться внутри своей «крепости». Причем на сей раз я даже не стал ему мешать, а лишь крикнул всем остальным следовать за мной и нырнул в едва подсвеченный изнутри люк вслед за хозяином апартаментов, дабы не позволить тому захлопнуть крышку прямо перед нашим носом. Уж больно сильно не понравилось мне слово «волна», отчего идея переждать очередную напасть внутри упрятанной под землю субмарины, показалась донельзя заманчивой.
[1] Флот открытого моря – основное соединение сильнейших кораблей военно-морского флота Германской империи во времена Первой мировой войны.
[2] Гранд Флит – основное соединение сильнейших кораблей военно-морского флота Британской империи во времена Первой мировой войны.
Эпилог
– Ты на меня так не зыркай. Я тебе не консерва, - на всякий случай перехватив поудобнее удерживаемый в правой руке револьвер, погрозил я Рыси указательным пальцем левой.
– Если хочешь кушать, съешь вон хозяина помещения. Все равно нам в будущем не предвидится от него никакой пользы, а берлога, - повел я из стороны в сторону подбородком, как бы охватывая внутренние отсеки субмарины, - глядишь, освободится. Будет куда нам переехать и бесплатно жить.
– Видать припомнила, наконец, ушастая снайперша, что надо на меня обидеться за брошенную фразу о ее ненадобности даже свартальвам, вот и зыркала теперь волком.