Непристойные отношения
Шрифт:
Доля истины в его словах есть. Да, я не ходил на сторону, хотя секса в браке было реально мало. «Болит голова», «устала», «критические дни»… Солгу, если скажу, что моногамность моя истинная натура, я не всегда был верен своим женщинам. Но у меня никогда и не было долгих и прочных отношений. Таких, где верность — главный кирпич в фундаменте пары. С Ириной я хотел поставить крест на блядском прошлом, думал, что получится. Заживем. Может, собачку купим, чтобы выгуливать ее на рассвете после утренней пробежки. Или перед. Или когда там их выгуливают, собаки у меня никогда не было.
Я хотел нормальной семьи, потому что я любил свою жену, только вот она меня цинично использовала.
— Знаешь, я бы все-таки пошел на эту долбаную свадьбу, — Дэн дергает колечко и присасывается к краю банки, с жадностью поглощая ледяной энергетик. — Ка-айф, — вытирает губы тыльной стороной ладони и смачно рыгает.
И этот человек — мой лучший друг.
— Ну заявлюсь я туда — и?
— Посмотришь в глаза этой стерве, пожелаешь, чтобы сиськи после родов обвисли. Хотя засада — у нее нет сисек, — ржет.
Когда-то меня бы дико задело сказанное, но после очередной откровенно гнилой статейки желание лелеять ее когда-то светлый образ (до брака!) напрочь отпало.
Понимаю, что глупо, но посмотреть ей в глаза реально хочется. Показать, что ее уход меня совершенно не раздавил и плевать я хотел на ее нового *баря.
Открываю ящик стола и смотрю на уродливые пригласительные «на две персоны». Золотистые завитушки, сраные голубки в полете…
— Телку бы взял с собой самую офигенную. Или вообще — женился первым, — снова ржет. — А что, прикинь, как челюсть бы у нее отвисла. Да и у остальных. Первая полоса стопудово была бы твоя. «Владелец сети автосалонов Илья Шторм пришел на свадьбу бышей жены с новой женой». Скандалы, интриги, расследования. Показать все, что скрыто.
— Ты под чем-то, что ли? — морщусь.
— Ну вообще, да, малость не отпустило. Ох и зажгли мы вчера, зря ты с нами не поехал, — трет пальцами покрасневшие веки. — Сэндвичи любишь? Берешь две булочки и…
— Не продолжай, — этот дебил помешан на сексе. — И на ком я, по-твоему, жениться должен?
— Да хрен его знает, — вертит башкой и рожа его вдруг озаряется дебильной ухмылкой. — Да хоть вот на ней.
— Простите, я невовремя, да? — раздается одновременно с робким стуком.
Оборачиваюсь — из-за приоткрытой двери торчит миловидное личико Ю.
Глава 8
— Секретарши нет в приемной, а я очень спешу. Вот, — вытягивает руку, удерживая в сжатом кулачке обмотанный полиэтиленом сверток.
— Что это?
— Ваша рубашка, — делает робкий шаг в кабинет. — Я постирала ее и погладила. Правда… она снова помялась.
— Как интере-есно… — тянет Денис, осматривая незванную гостью с головы до ног. — Я чего-то не знаю, по ходу? Да, Романыч?
— На стол положи.
Ю коротко кивает и, грациозно миновав кабинет, оставляет пакет на краю стола. Затем так же гордо возвращается обратно.
— Еще раз простите. До свидания.
— Ты что, трахнул ее вчера? — восклицает Дэн, едва за блондинкой закрывается дверь. — И не сказал! Друг, называется.
— У нас ничего не было.
— А зря. Тебе не помешало бы питона выгулять. Нервный ты какой-то, точно от недостатка секса.
Ломят виски и все бесит. Вот абсолютно все. Стреляю взглядом в корзину для мусора — торчит, родимый. «Сплетник столицы». Сжечь бы напалмом эту богадельню.
Потом смотрю на полиэтиленовый сверток и на душе становится чу-уть-чуть теплее. Притащила-таки. Реально постирала и притащила. Странная она, конечно. Григорьева Юна. Ю.
Упав на кресло, пододвигаю к себе раскрытый ноутбук. И не глядя на торчка с рыбьим взглядом:
— Проваливай, у меня много работы.
— В Фейсбуке? — наклонившись через стол, заглядывает в монитор. — Григо… Гори… Что? Поверни, не видно же!
— Иди, трезвей. И если хоть еще раз придешь на работу под кайфом…
— Да, дедуль, — кряхтя, поднимается с кресла и наконец-то сваливает. — Зануда. Я бы тебе тоже не дал.
Сам не знаю, зачем мне это. Какого хрена набрал в строке «Поиск друзей» ее фамилию. Но она же там наверняка есть. Девчонки же любят эти все соцсети — медом не корми.
Оказалось, Юн в Москве прилично и даже есть несколько Григорьевых, но нужную мне блондинку с инопланетным взглядом нахожу моментально. Рядом, положив руку на ее хрупкое плечо, застыл похожий на хиппи волосатый дрищ, до жути напоминающий богомола: вытянутое лицо с застарелыми пятнами от акне, длинный тонкий нос, тщедушные плечики. И рядом она — в простых укороченных джинсах и светлой футболке. Куколка ведь.
Что она только нашла в этом ушлепке? На морде же крупными буквами написано «мудак».
Красивая на фото и вся буквально светится.
Все они светятся… только почему-то не рядом со мной.
Мрачнею. День только начался, а уже хочется накидаться. Да, снова. Но я держусь, честно держусь всю первую половину дня, затем вторую. Забиваю голову всякой хренью, и нет-нет, да в мыслях мелькает Ю. Как она там теперь? На работу я ее не взял и с клуба ее тоже турнули. Из-за меня же.
Что за статью она вчера читала? И на что ей понадобились тридцать штук?
Может, зря я вот это сейчас скажу, но не похожа она на меркантильную суку. Да-да, обжигался на молоке, помню, но вот так вот.
— Ань, кинь резюме Григорьевой.
— Григорьевой? — доносится вопросительное из селектора.
— Ну, Юна… Кофе, все дела.
— А-а, поняла. Одну минуту, Илья Романович.
Отвали, вопль разума, не до тебя сейчас. Я просто хочу знать.
Спустя обещанную минуту изучаю с экрана монитора причесанную анкету прилежной девочки Григорьевой Юны Сергеевной: неоконченный филфак, волонтер в приюте для животных, комсомолка, спортсменка… На фото она совсем как школьница и, кажется, без грамма косметики. В нашей напичканой разного рода дрянью столице подобную красоту днем с огнем не отыщешь.