Непростые решения
Шрифт:
Блин, надо теперь с Грир объясняться, что-то решать… Она-то это тоже теперь вряд ли «развидит».
Но, что ни говори, а опыт странный. Не готов я к его повторению… хотя, если будет не «два Кларка», а «две Ланы»… Нет! Всё! Стоп, выкинуть из головы! Не о том думаю!
– Кларк? – тихо проговорила Лэнг, открывшая глаза.
– Привет, Лана, - нежно улыбнулся я и взял её за руку.
– Где мы? – всё так же тихо, слабым голосом спросила она. – В больнице? Как я тут оказалась?
– Что последнее
– Помню… - задумалась она. – Помню, как мы с Хлоей в темноте лазили по месту аварии… Помню цветок какой-то. Я ещё чихнула… дальше, вроде бы мы домой ехали… всё, больше ничего. Кларк, что произошло? Сколько времени?
– Совсем ничего? – спросил я, непроизвольно краснея.
– Не-е-ет… - протянула она, внимательно всматриваясь в моё лицо. – Кла-а-арк! Что я пропустила?! Я ведь не вела себя, как Мистер Кент? Я ни в кого не стреляла?
– Нет, Лана, - улыбнулся я. – Как папа ты точно себя не вела. Не волнуйся.
– Так что, всё-таки, произошло? И сколько времени? Ты не ответил.
– Девять утра, - ответил я.
– Девять утра? Прошла целая ночь? – нахмурилась Лана.
– Вообще-то, сутки, - поправил её я. – Точнее, чуть больше суток, - поправился уже сам, прикинув, что бродили они с Хлоей накануне Ланиного триумфального появления в школе. – Ночь, день и ещё ночь.
– Так что же произошло? Ты так и не сказал, Кларк.
– Вы с Салливан нашли причину болезни отца, - пожал плечами я.
– Нашли? – прищурилась Лэнг.
– Нашли, - кивнул я. – Правда, не поняли, что это и есть причина.
– И что же это было?
– Тот самый цветок, о котором ты говорила, - пожал плечами я.
– Цветок? – возникло и стало разрастаться в её глазах подозрение.
– Его пыльца.
– То есть я… - подозрение начало превращаться в ужас. – Заразилась?!
– Да, - Лана обмякла и откинулась на подушку. Какое-то время она молчала. Потом залезла рукой под одеяло. – Кларк… почему у меня ноет и побаливает… там?! Что я делала?!!
– Ты не помнишь?
– Не помню. Говори! Ты наверняка знаешь! Не можешь не знать!
– Ты лишилась девственности…
– С КЕМ?!
– Со мной, - пожал плечами я. Девушка медленно выдохнула набранный в лёгкие воздух и снова устроилась на подушке, устремив задумчиво-невидящий взгляд в потолок.
– Не помню, - медленно и… с сожалением (?) проговорила она. – Я ничего не помню…
– Могу восстановить, как было, - воровато оглянувшись, шепнул на ухо ей я.
– Можешь?! – шепотом отозвалась она, вытаращившись на меня. Я кивнул.
– Могу. Только тс! – Лана замолчала, нахмурилась и задумалась. Думала долго.
– Нет, Кларк, - отрицательно покачала головой она. – Не надо ничего «восстанавливать».
– Не надо? – переспросил я на всякий случай. Вдруг, ослышался или понял не так.
– Не надо, - снова помотала головой она. – Просто, в следующий раз сделаем всё так, чтобы я запомнила!
– Хорошо, - улыбнулся я, глядя на её серьёзную мордашку. Глядя на меня и она не смогла удержаться от улыбки.
***
Лекс Лютер стоял в лаборатории Нэда Гамильтона перед стендом с оставшимися «Никадемусами» в стеклянных колбах.
– Ну, что, Лекс, - тихо сказал я, появляясь у него за левым плечом. Лютер немного вздрогнул, но поворачиваться не стал. – Перед тобой оружие, что для политика, эффективнее ядерной бомбы. Кратчайший путь в Президенты, который только можно придумать.
Лекс молчал.
– За пыльцу «Никадемуса» и противоядие к ней, любой политик, не задумываясь, продал бы душу или отрезал правую руку. Подумать только: возможность надёжно дискредитировать любого своего оппонента, конкурента, противника, всего лишь заставив его вдохнуть… - продолжил тихо, но въедливо говорить я.
Лекс молчал.
– Да… Гамильтон даже не понял, что создал. Мы ведь не станем ему объяснять?
Лекс продолжал молчать.
– Вот только оружие это эффективно, пока о нём никто не знает. А свидетели е-е-есть… Так что станешь делать, Лекс? Устранишь свидетелей и возьмёшь оружие себе?
– Тебя не устранишь, - тихо ответил он.
– Только в этом дело, Лекс? – придвинулся чуть ближе к его уху. – Я буду молчать. Салливан и Росса я уже заставил забыть о «Никадемусе». Есть способы. А больше никто о нём и не знает… кроме Гамильтона.
– Лана…
– Лана ничего не знает. Она не помнит, что делала под его действием. Ещё одно приятное свойство оружия: жертва начисто забывает обо всём, что было, пока она была отравлена. Правда, удобно? – улыбнулся я.
– Я…
– Надо всего лишь убрать Гамильтона, - тихо шепнул я и вложил в руку Лютера револьвер Росса, упакованный в специальный пакетик с замочком, что используется для улик. Затем вошёл в «скорость» и выдвинул на середину комнаты кресло с прикрученным к нему скотчем Профессором. Прикручены были руки, ноги, рот заклеен. – Ну так как, Лекс? – вернулся я к нему за левое плечо. – Ты хочешь стать президентом?
Лютер молча стоял, глядя на пистолет в руке. Потом перевёл взгляд на Гамильтона. Он смотрел на него долго. Смотрел долго.
– Его ведь тоже можно «заставить забыть», как Росса и Салливан… - тихо проговорил Лютер.
– Нельзя, - покачал головой я. – Он знает о «Никадемусе» слишком долго. Ведь он сам его создал. «Забыть» не получится.
Лекс рывком поднял пистолет, держа его за рукоятку, и прицелился в Гамильтона.
Я молча смотрел.
Лекс держал пистолет, направленный на привязанного к креслу Гамильтона.