Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Киссинджер втерся в доверие и к лагерю Хэмфри. Он сказал Збигневу Бжезинскому, что ненавидит Никсона уже много лет, и предложил Хэмфри доступ к хранившимся у Рокфеллера документам, которые позволят «утопить Никсона в дерьме»¹³. Хэмфри наивно поверил в то, что Киссинджер работает на него, и, как позже сам признался, хотел назначить его советником по национальной безопасности.

Никсона мало интересовала внутренняя политика, которую он однажды назвал «сооружением сортиров в сельской глуши»¹⁴. Его внутренняя программа была призвана привлечь умеренных консерваторов, дистанцировав Никсона от правых радикалов. Они с Киссинджером решили оставить не у дел «чертовых гомиков»¹⁵ из Госдепа и вести внешнюю политику непосредственно из Белого дома. госсекретаря Никсон выбрал соответствующего: он назначил на эту должность прокурора Уильяма Роджерса, сказавшего ему однажды, что плохо разбирается во внешней политике ¹⁶. Позже Никсон

признавал, что именно «невежество позволило ему занять этот пост». «Мало когда госсекретаря назначали только потому, что президент был убежден в его невежестве в вопросах внешней политики», – вторил ему Киссинджер¹⁷. Именно он следил за тем, чтобы Роджерс не совался в сферу подготовки и принятия решений по самым важным вопросам. Однако политика Никсона–Киссинджера оказалась менее идеологизированной, чем многие ожидали. «Демократия в американском стиле, – заявил Никсон в 1967 году, – не обязательно должна быть лучшей формой правления для Азии, Африки или Латинской Америки. У жителей этих регионов совсем другой менталитет»¹⁸. «Генри, – говорил он, – пускай с ниггерами разбирается Билл (Роджерс). А мы подумаем об остальном мире»¹⁹.

Во время переходного периода Киссинджер дал корпорации RAND Сorporation задание проанализировать возможные политические ходы во Вьетнаме. Для этой цели RAND выбрала Дэниела Эллсберга, только что закончившего работу по заказу Макнамары – по изучению действий США во время войны. Позднее именно этот доклад станет известен как «Документы Пентагона». Анализируя эти ходы, Эллсберг категорически исключил вариант применения ядерного оружия: и в принципе, и потому, что считал победу в войне невозможной.

Следующий доклад Эллсберга ставил целый ряд вопросов. В ответ КНШ заявил, что лучшее, на что могут надеяться США, – это сохранение контроля над Южным Вьетнамом на протяжении 8–13 лет, но лишь ценой огромных денег и людских потерь. Столкнувшись с такой перспективой, Никсон решил быстро выйти из войны, но настаивал на том, чтобы сделать это «с честью», пусть даже для этого придется опустошить половину Юго-Восточной Азии²⁰.

Никсон постепенно перекладывал тяготы войны с плеч американских солдат, число которых к тому времени уже достигло 543 тысяч, на плечи подготовленных ими вьетнамцев, но дал понять Ханою, что его решимость не ослабла. Первым делом он усилил бомбардировки Южного Вьетнама и Лаоса, а затем, в марте 1969 года, начал наносить удары по тайным вьетнамским лагерям в Камбодже.

Южновьетнамские солдаты проходят подготовку под руководством американских инструкторов в 1970 году. В апреле 1969 года Никсон одобрил план вывода американских войск и замены их вьетнамцами, обученными и вооруженными США. В случае неудачи Никсон был всегда готов «сыграть в безумца»: начать грозить Северному Вьетнаму ядерным ударом.

Никсон хотел показать, что не собирается ограничивать себя так, как это делал его предшественник, и что в случае провокаций он может действовать иррационально. Объясняя в 1968 году свою «теорию безумия» Бобу Холдеману, он подчеркивал важность угрозы применения ядерного оружия²¹.

И было не ясно, всегда ли он блефовал. После совещания по ядерному оружию, на котором присутствовал бывший тогда вице-президентом Никсон, Роберт Оппенгеймер сказал своему другу, что он «только что вернулся со встречи с одним из самых опасных людей, которых видел в жизни»²². И действительно, Никсон поддерживал идею использования атомной бомбы для того, чтобы помочь французам в Дьенбьенфу.

Боясь протестов общественности в отношении бомбардировок Камбоджи, США разработали сложную систему двойных целей для сокрытия доказательств. Каждый день майор Хэл Найт, командовавший радарами на авиабазе в Бьенхоа, получал дублирующие цели и передавал их пилотам, давшим подписку о неразглашении. Ни дежурный связист, ни офицеры разведки не знали, что доклады были ложными и удары по заявленным целям во Вьетнаме не наносились. Найт, знавший, что своими действиями нарушает дисциплинарный устав, в итоге проинформировал о них конгресс в 1973 году²³.

Когда New York Times сообщила о бомбардировках тайных лагерей в Камбодже в апреле 1969 года, Киссинджер назвал Лэйрда «сукиным сыном» и обвинил его в утечке информации. Не менее разозленный Никсон приказал Эдгару Гуверу прослушивать телефоны трех главных советников Киссинджера, одного чиновника Министерства обороны и четырех журналистов. Впоследствии список мог быть расширен²⁴.

В случае если бомбардировки и угрозы не смогут сломить НФОЮВ и его северных союзников, Никсон и Киссинджер планировали нанести массированный удар. Вместе с начальником штаба ВМС адмиралом Томасом Мурером Никсон втайне от Лэйрда разработал план операции «Наживка»²⁵. Никсон так проинструктировал комитет СНБ по оценке риска этого плана: «Я отказываюсь

верить, что четверосортное государство вроде Северного Вьетнама невозможно сломить… Задача группы – изучить возможность нанесения яростного, решающего удара по Северному Вьетнаму. Вы должны действовать без какого бы то ни было предубеждения»²⁶.

Роджер Моррис, координатор этой группы, лично видел планы нанесения ядерных авиаударов по двум позициям на севере. «Слово “ярость” фигурировало постоянно… яростный и решительный удар по Северному Вьетнаму, чтобы заставить его сдаться», – отмечал он²⁷. Холдеман же однажды сказал специальному советнику президента Чарльзу Колсону, что «с весны по осень 1969 года Киссинджер проталкивал решение о нанесении ядерного удара». Лэйрд говорил, что Киссинджер всегда рассматривал угрозу применения ядерного оружия «в качестве одного из вариантов»²⁸. Но даже без применения ядерного оружия жестокость «Наживки» поражала. В число возможных вариантов входили вторжение в Северный Вьетнам, массированные бомбежки Ханоя и Хайфона, минирование порта Хайфон, а также бомбардировка северовьетнамских плотин для уничтожения запасов продовольствия в стране. В начале августа Киссинджер тайно встретился с вьетнамцами в Париже и передал ультиматум: «Если к 1 ноября не будет достигнут значительный прогресс на переговорах, мы с сожалением будем вынуждены принять меры, последствия которых будут исключительно серьезными»²⁹. 2 октября Киссинджер направил Никсону сверхсекретную докладную записку, в которой говорилось: «Мы должны быть готовы к любым необходимым действиям… Наши действия должны быть жестокими, если мы хотим заставить Ханой осознать его положение»³⁰.

Состоявшаяся в конце сентября встреча Киссинджера с советским послом А. Ф. Добрыниным была прервана заранее запланированным звонком Никсона, после разговора с которым Киссинджер предупредил Добрынина: «К сожалению, все попытки переговоров провалились. Президент только что сказал мне, что поезд тронулся и набирает скорость»³¹.

К счастью, поезд отбуксировали назад к вокзалу. По целому ряду причин, включая сопротивление Лэйрда и Роджерса, неуверенность в эффективности военных мер и рост антивоенных настроений, уже приведший к массовым протестам, Никсон в итоге отказался от проведения «Наживки». «Мой ультиматум имел единственный шанс на успех, – рассуждал он, – если бы удалось убедить коммунистов, что меня полностью поддерживают дома. Однако перспективы такой поддержки были очень малы, учитывая, как усилилось антивоенное движение»³². Так что заявления о «ярости» и решимости были весьма опрометчивы.

Взрыв бомбы в Одаре (Камбоджа) в ноябре 1970 года. Никсон и Киссинджер начали тайные бомбардировки Камбоджи в марте 1969-го. По мнению Никсона, они должны были «разбомбить этих чертей в Камбодже, послать наземные войска и держать все в тайне» от конгресса и «пацифистов».

13 октября 1969 года Никсон в обстановке секретности объявил в сухопутных войсках США ядерную тревогу. Бомбардировщики стратегической авиации с ядерными бомбами на борту были размещены на военных базах и гражданских аэродромах, ожидая приказа об атаке. 32 B-58, 144 B-52, а также 189 заправщиков KC-135 пребывали в состоянии полной готовности. Никсон давал понять Советам, что готов резко усилить давление на Ханой, лишь бы вынудить вьетнамцев к переговорам³³. Лэйрд считал, что в отношении ДРВ это бесполезно, а в отношении Советов и вовсе безрассудно – ведь те могли неправильно истолковать американские намерения. И все же США упорно продолжали эскалацию вплоть до 25 октября, загружая все больше самолетов ядерными боеприпасами и размещая их на взлетно-посадочных полосах стратегической авиации. На следующий день B-52 с ядерными зарядами на борту начали полеты над Арктикой в опасной близости от советских границ. Американское руководство почти ничего не знало о том, что в тот момент СССР был на грани войны с Китаем вследствие пограничного конфликта. СССР даже информировал США о своей готовности нанести превентивный удар по китайским ядерным объектам, подтверждая слова Кеннеди и Джонсона десятилетней давности. Китай мобилизовал почти миллион солдат и был готов ответить на советское нападение ядерным ударом. Так что Советы вполне могли расценить провокацию Никсона не как сигнал по Вьетнаму, а как настоящее нападение, скоординированное с Китаем.

Позднее Моррис признал, что «Наживка» была полнейшим безумием: «КНШ смеялся над этой хренотенью еще много лет. Она была очередной попыткой быстро решить проблему, не имевшую быстрых решений… Это было военно-политическое фиаско, произошедшее из-за того, что некоторые – как бы сказать помягче? – не слишком выдающиеся умы в Пентагоне попытались решить проблему военным путем»³⁴. Даже «ястреб» Эдвард Теллер считал вариант с ядерным ударом «нерациональным». Позже он сказал в одном интервью: «Использовать ядерное оружие во Вьетнаме планировала лишь кучка идиотов. И они были идиотами в прямом смысле этого слова»³⁵.