Нерассказанная история США

Стоун Оливер

Типовое частное атомное убежище, спроектированное Управлением гражданской обороны и мобилизации. Берлинский кризис 1961 года придал большую остроту вопросу о строительстве таких убежищ.

Его преосвященство Ангус Дан, епископ Епископальной церкви города Вашингтона, осудил подход «каждая семья сама за себя» как «аморальный, несправедливый и противоречащий национальным интересам». Он заявил, что «мир, переживший ядерный удар, меньше всего будет нуждаться в людях, закопавшихся в частных кротовых норах, где не найдется места для ближнего»¹⁰⁵.

Многие люди с горечью поняли, как холодная война и ужас перед уничтожением разъедают совесть американцев. Редактор журнала Bulletin of the Atomic Scientists Юджин

Рабинович назвал частные убежища «жалкими», а дискуссии об убийстве ближних – «наглядным свидетельством порочности человеческой природы». Историк Габриель Колко сказал, что нейтральная позиция правительства в дискуссии по вопросу «убий ближнего своего», по всей вероятности, подразумевает, что оно «не будет протестовать и в том случае, если не имеющие убежищ соседи испортят систему очистки воздуха в убежищах своих вооруженных сограждан или просто заткнут воздуховод полиэтиленовым мешком»¹⁰⁶. New York Times написала о сатирическом номере в одном из кабаре – комики представляли, как владельцы убежищ решили перестрелять своих соседей заранее, не дожидаясь, пока те начнут ломиться к ним. Боб Дилан записал для своего альбома The Freewheelin’ Bob Dylan песню под названием «Дай мне умереть стоя». Песня не была выпущена, а начиналась она словами:

Я не стану прятаться под землей,И пусть смерть приходит за мной.Я не буду чахнуть с трусливой толпой —Лучше умру с поднятой головой.

Припев был таким:

Дай мне умереть стоя,А уж затем схорони под землею.

Но наиболее творческим ответом, вероятно, был поступок одного из протестующих у здания вышеупомянутого иезуитского журнала. Он появился с зонтиком, на котором было написано: «Переносное атомное убежище». На заостренный конец стержня указывала стрелка с надписью «Для закалывания соседей, не имеющих убежищ»¹⁰⁷. Несмотря на все давление со стороны правительства, неожиданно мало американцев построило себе атомные бомбоубежища. Очевидно, они понимали, что в случае ядерной войны от таких убежищ будет мало толку. Или же сознавали, что мир, который встретит их после выхода на поверхность, будет таким, что на его фоне смерть покажется благом.

Однако жуткий призрак ядерной войны витал над первыми двумя годами президентства Кеннеди. Он победил в президентской кампании, играя на страхе американцев перед отставанием в ракетной сфере, и первым делом поинтересовался у Макнамары, сколь велико это отставание. Всего через три недели стало понятно, что растиражированного в газетах отставания не то что нет, а у США даже больше ракет, чем у СССР.

Кеннеди хотел скрыть эту информацию от общественности. Он надеялся использовать выдуманное отставание по ракетам как предлог для увеличения расходов на оборону. Но 6 февраля его политически неопытный министр обороны шокировал репортеров, объявив: «Нет никакого отставания в ракетной сфере». Осознав, что он наделал, Макнамара предложил подать в отставку. Кеннеди ответил, что такое решение «преждевременно», и об этом случае быстро забыли.

Но в октябре 1961 года Кеннеди решил прямо заявить о значительном дисбалансе между военной мощью США и СССР. Он приказал Гилпатрику публично объявить об американском военном превосходстве в обращении к Совету предпринимателей, собравшемуся в городке Хот-Спрингс (штат Вирджиния). Речь была тщательно подготовлена молодым консультантом из RAND Дэниелом Эллсбергом. Гилпатрик объявил, что США «обладают силами ядерного сдерживания такой убийственной мощи, что любые враждебные действия против нас явятся актом самоуничтожения… Общее число наших средств доставки ядерных зарядов – как стратегических, так и тактических – достигает нескольких десятков тысяч единиц». Макнамара публично подтвердил, что американская ядерная мощь превосходит советскую в несколько раз¹⁰⁸. И это было слабо сказано. У США имелось 45 МБР¹⁰⁹, у СССР лишь четыре, и те могли быть уничтожены американским ударом. У США было 3400 боезарядов на подводных лодках и бомбардировщиках. США располагали 1500 тяжелыми бомбардировщиками против 192 советских. На вооружении американских войск стояли 120 баллистических ракет средней дальности (БРСД), дислоцированных в Турции, Англии и Италии, и тысяча тактических истребителей-бомбардировщиков, способных достичь территории СССР [с баз в прилегающих к советским границам странах], а также ядерные ракеты «Поларис», размещенные на подводных лодках. В целом США располагали 25 тысячами ядерных зарядов; СССР обладал вдесятеро меньшим количеством¹¹⁰.

Командующий стратегической авиацией США генерал Томас Пауэр был недоволен этим признанием, поскольку обосновывал свои непомерные запросы об ассигнованиях из бюджета грозящим США ужасным кризисом. Отказавшись действовать спокойно, он стал фиксировать советские ракетные установки везде, где только можно. По его мнению, они были замаскированы под силосные башни, колокольни монастырей и даже мемориал, посвященный Крымской войне [в Севастополе]. Пауэр, протеже Лемея, во время Второй мировой войны отдавший приказ о бомбардировке Токио зажигательными бомбами, всячески сопротивлялся попыткам ограничить аппетиты стратегической

авиации. Когда в декабре 1960 года сотрудник RAND Уильям Кауфман сказал ему о необходимости избегать жертв среди мирного населения, Пауэр заорал: «Почему мы должны себя сдерживать? Сдерживание! Весь смысл в том, чтобы перебить этих ублюдков!» Затем добавил: «Послушайте. Если в конце войны останется два американца и один русский, это будет означать, что мы победили!» Возмущенный Кауфман ответил: «Ну, в таком случае хотя бы позаботьтесь, чтобы эти двое были мужчиной и женщиной»¹¹¹.

Несмотря на возраставшее превосходство США в ядерных вооружениях, ВВС хотели увеличить количество ракет до 3 тысяч. Стратегическое командование (СК) ВВС требовало 10 тысяч. Анализ, проведенный Макнамарой, показал, что страна не нуждается больше чем в 400 единицах, однако на всякий случай – с учетом требований военных – решил остановиться на тысяче¹¹².

Министр обороны СССР маршал Р. Я. Малиновский расценил октябрьское заявление Гилпатрика как «намерение империалистов… нанести внезапный ядерный удар по СССР и социалистическим странам»¹¹³. И Советы, решившие не использовать свое преимущество в ракетной технике – единственной области, в которой они опередили США, – ответили уже через два дня взрывом 30-мегатонной бомбы – мощнейшей в истории. На следующей неделе была взорвана бомба в 50 с лишним мегатонн. Они могли взорвать и 100-мегатонную, но решили повременить с этой стадией. Макнамара позднее признался, что нанесение внезапного удара действительно было одним из вариантов, обсуждавшихся в рамках СОП – а генерал Лемей и вовсе обсуждал его в открытую¹¹⁴. Он даже саркастически предлагал создать достаточно большую бомбу, чтобы разом уничтожить весь Советский Союз¹¹⁵.

Осенью 1961 года война казалась пугающе близкой. Роберт Лоуэлл писал:

Всю осень скрежеты слышны —Знак скорой ядерной войны.О смерти лишь все говорят¹¹⁶.

Непоколебимая решимость Кеннеди свергнуть правительство революционной Кубы лишь усилила напряженность в отношениях с Советским Союзом. В январе 1962 года Роберт Кеннеди сказал директору ЦРУ Джону Маккоуну, что свержение Кастро является «первоочередной задачей правительства США». За два месяца до этого братья Кеннеди начали операцию «Мангуст» – антикубинскую кампанию террора под руководством ЦРУ. Роберт Кеннеди наметил ее общие характеристики: «Смысл в том, чтобы заставить дело двигаться… путем шпионажа, диверсий, создания обстановки хаоса – и все это должно осуществляться самими кубинцами»¹¹⁷. Целью были подрыв кубинской экономики и убийство Фиделя Кастро. Руководить операцией Кеннеди поручил мастеру карательных операций и специалисту по грязным трюкам Эдварду Лэнсдейлу. ЦРУ задействовало в операции огромные силы в составе 600 своих офицеров, стянутых на юг Флориды, около 5 тысяч платных агентов, а также третьего по размеру флота в Карибском море¹¹⁸. В марте Лэнсдейл обратился к КНШ за «перечнем предлогов», которые можно было бы использовать для оправдания «американской военной интервенции на Кубу». Бригадный генерал Уильям Крейг, отвечавший за операцию «Мангуст» по линии военных, быстро настрочил нелепейший список, который был утвержден КНШ и активно продвигался его председателем Лемнитцером.

Крейг уже внес предложение, чтобы в случае провала орбитального полета Джона Гленна на корабле «Меркурий» США сфабриковали свидетельства об электронном вмешательстве со стороны Кубы. Крейг подобрал для этого вполне уместное название: операция «Грязный трюк». Теперь он представил Лэнсдейлу новые проекты операций под кодовым наименованием «Нортвудс». Они включали в себя следующие этапы: инцидент, спланированный по образу и подобию потопления корабля, послужившего предлогом для начала испано-американской войны («Помни “Мэн”»); «кампанию террора» против кубинских беженцев, включая потопление лодки с беженцами, плывущими во Флориду; попытки угона американских самолетов, в которых можно было бы обвинить кубинское правительство; организацию инцидента, при котором Куба сбила бы гражданский авиалайнер («желательно, чтобы его пассажирами были студенты, летящие на каникулы»); инцидент, который можно было бы представить так, будто «МиГ коммунистической Кубы неспровоцированно сбил самолет ВВС США над нейтральными водами»; «серию хорошо скоординированных провокаций… на базе Гуантанамо и вокруг нее, которые выглядели бы так, будто их совершили враждебные нам кубинцы». В число таких провокаций должны были входить взрывы боеприпасов на территории базы, поджоги (в том числе поджоги самолетов на базе), минометные обстрелы, подстрекательство к бунту, а также диверсии на кораблях¹¹⁹.

Действия США на протяжении всего 1962 года убедили СССР в том, что вторжение неизбежно. В январе латиноамериканские марионетки США приостановили членство Кубы в ОАГ. В апреле 40 тысяч американских солдат провели учения, кульминационным пунктом которых была высадка на один из островов Карибского моря. В мае были проведены еще два этапа учений в меньших масштабах. Летом и осенью возросло количество «инцидентов». В октябре США объявили о планах проведения операции «Ортсак» – масштабных маневров, в рамках которых 7500 морпехов должны были высадиться на карибский остров, инсценируя свержение тамошнего правительства. Адресат этого цирка был очевиден: слово «Ортсак» – это фамилия Кастро, написанная наоборот. Операция должна была начаться 15 октября, но была отменена из-за развернувшегося кризиса.