Несчастный случай 2ч
Шрифт:
– Виктор, что случилось?
Знакомый, не обращая внимания, быстро сел в авто, завел двигатель и, не смотря на правила, начал медленно разворачиваться, после чего, уехал. На небольших оборотах мучился он совсем недолго. Как только мотор нагрелся - втопил газу и помчался скорее домой, на квартиру, чтоб никто его не видел. Лиза же оставленная на кровати, совершенно без одежды, прикрывалась одеялом и удивлённо смотрела на дверь, не понимая, чего он так резко развернулся и ушёл.
Как можно быстрее, нарушая правила дорожного движения, Виктор ехал.
– Твою мать!..
– обессиленно
– Почему я?!
– ударил ладонью по рулю.
– Чем я так провинился?! За что..? Не мужик, а я не знаю кто...
Приехал домой, оставил авто на паркинге и поспешил к лифту, на котором поднялся до пятого этажа. Там, мгновенно открыл дверь в свою квартиру, залетел, быстро минуя неширокий и длинный коридор с проходом слева и бросил все вещи с пальто на диван. Зашёл в спальню, сел на кровать, взялся за голову и мучительно выдал, глядя на тёмный паркет под ногами:
– Твою мать!.. Опять это лицо...
– закрыл своё руками.
– Оно меня преследует... Почему? Почему я о нём думаю? Почему так часто..?
– согнулся над коленями.
Послышался щелчок входной двери. Хозяин быстро поднял голову, испуганно глядя в дверной проём спальни, что не была заперта. Отсюда можно было видеть только гостиную и кухню, за ней же, освещённую гигантскими окнами от потолка до пола, что занимали всю правую стену, с небольшими пустыми отрезками между ними. Точно так же свет проходил и в спальню. Квартира была в серых тонах.
Послышались шаги. Виктор резко поднялся. Одним движением уложил волосы, проведя по ним ладонью, протёр лицо и выдохнул, глядя себе под ноги. Попытка мгновенно успокоиться была удачной только внешне. Вышел, спокойно осматривая квартиру. В гостиной показалась горничная, что вышла из тёмного коридора справа, за кухней, что вёл ко входу. Девушка удивлённо осмотрела владельца:
– Виктор Николаевич?
– Да, здравствуйте, - направился к дивану.
– Не волнуйтесь, - взял пальто и портмоне, - я уже ухожу, - выровнялся и пошёл на выход.
Домработница провела его удивлённым взглядом. Тот вышел и спустился обратно к машине. Сел в неё и уехал в парк, где бессмысленно ходил около часа. Неожиданно, ему позвонили. Посмотрел на экран:
– Неизвестный?
– озадачились мысли.
Ответил:
– Да?
– Эм...
– мужской голос был знаком.
– Это Макс. Ян мне дал твой номер.
– Да...
– поникше опустил голову и продолжил не спеша шагать, глядя себе под ноги.
– Чего-то хотел?
– Да я ж вот про картины.
– Сбрось мне пару работ, я их выложу с твоим именем, и какие-то контакты, чтоб тебе могли писать куда-то.
– Угу, скину. Эм, я бы хотел ещё что-то спросить.
– Что?
– Насчёт того, что ты скрываешь.
– Тебя это не касается.
– Это имеет какое-то отношение к Яну? Просто...
– Что?
– остановился и поднял взгляд.
– Эти мотивы... В том, что ты скрываешь и почему с ним общаешься, один корень?
– Что? Нет, конечно. Ян меня понимает, поэтому и общаюсь.
– Ну, эм, извини тогда. Просто... Ну странный ты, непонятно, что у тебя в голове происходит.
– Какая тебе собственно разница, что у меня в голове происходит?
– раздражённо
– Я должен знать с кем имею дело.
– Не пересекай мои границы. Ты должен знать только то, что я говорю, остальное тебя не касается.
– А кто-то ещё знает про то, что ты скрываешь?
– Ян - нет.
– А из не знакомых мне?
– Ты меня начинаешь бесить.
– Ладно, тогда давай закроем тему.
– И возвращаться к ней никогда не будем.
– Ну, не обещаю.
– Тогда, я тебя покалечу.
– Убедил, но я хорошо уворачиваюсь.
– Рано или поздно ты ошибёшься.
– Не думаю, что ты меня убьешь, а значит я заживу и спрошу ещё раз.
– Самоубийца или мазохист?
– А ты?
Виктор сбросил. Злобно осмотрев всё вокруг, кинул взгляд на телефон в руке. Набрал Яна. Поднёс к уху. Тот скоро ответил озадаченным:
– Да? Вик?
– Ян, - строго начал он, - я всё понимаю, но зачем ты дал ему мой номер?
– Ну, вы говорили о картинах. Ты, вроде, как заинтересовался, а контактов никаких нет, вот и дал, чтоб дальше договаривались.
– Ты понимаешь, что он только что позвонил мне и разозлил своими вопросами? Ты хочешь, чтоб мы снова друг друга не могли терпеть?
– Эм, нет, но а что мне делать надо было? Всё ж хорошо закончилось, а тут снова.
– Вот именно. Думаешь, мне это доставляет удовольствие?
– Не думаю. Кстати, я хотел уточнить.
– Да.
– Ты правда сделал из обидчиков омлет?
– Нет, - успокоился.
– Я соврал.
– Получилось убедительно.
– Спасибо.
– А какая правда тогда?
– То, что тебе рассказывал. Отбивался от них и всё.
– Эм... Извини, если что, но их много было?
– Три, они были старше, - поникше опустил голову.
– Я бы не хотел это вспоминать.
– Да, извини.
– Это всё?
– Да, извини ещё раз.
– Ничего. Пока.
– Пока.
Сбросил. Окинул взглядом парк. Слева была пустая скамейка. Присел. Задумался, смотря на асфальт. Перед глазами проносились картины, что хотелось забыть. Мигом всё тело напряглось и начало жжечь. Горло и живот уже болели от перенапряжения. Он почти не моргал, смотря в одну точку перед собой. Дыхания не было видно или слышно. Виктор окаменел. Память прокручивала, глаза начинали блестеть. Он слышал свой крик, протест, вспоминая как сопротивлялся, пытался отбиться. Трое более взрослых и сильных обездвижили, засунули тряпку в рот и сняли штаны. Абсолютно без изменений на лице, скатилась слеза, что быстро упала на пальто и разбилась о плотную ткань. После, ещё одна и ещё. Виктор совсем не шевелился, продолжая смачивать щеки. Его лицо не изменялось, оставаясь бледным даже на холоде. Глаза пустели, не сменяя яркого цвета оболочки, руки безжизненно лежали на ногах с телефоном в одной из них и покрывались синевой. Прохожие, что кидали на него опасливые взгляды не понимали совершенно ничего. Казалось, он умер, но периодически моргал. На пальто уже образовывалось замёрзшее пятно из слёз. Щекам также было холодно от этих потёков. Незнакомцы не задерживались, проходя мимо. Однако, через несколько минут, не так далеко послышалось осуждающее и негромкое: