Несекретные материалы
Шрифт:
– Да что он наделал?
Капитан опять устало вздохнул и взял со стола рапорт.
– Вот, послушайте: «Подойдя к гражданину Петренко, гражданин Галактионов вначале оскорбил того посредством нецензурной брани, а именно употреблял матерные выражения, повлекшие за собой удар по лицу. Получив удар, гражданин Галактионов нанес ответный удар гражданину Петренко в область солнечного сплетения, а когда гражданин Петренко принял полувертикальное положение, гражданин Галактионов нанес еще один удар в передне-боковую поверхность шеи, вследствие
А чего же тут не понять, хотя стиль изложения хромает. Ефим сначала поругался, а затем накостылял по шее какому-то Петренко!
– Ну и что делать будем? – демагогически вопрошал капитан. – Оформлять задержание?
– Может, решим вопрос полюбовно? – защебетала я.
– Как? – заинтересовался мент.
– Я вам что-нибудь дам, а вы мне вернете дедушку.
– Что дадите-то? – нервно откликнулся сотрудник.
– Ну, например, сто долларов.
– Так, – вздохнул милиционер, – взятку суете?
– Упаси бог, гуманитарную помощь.
– Ладно, вынимай, – неожиданно перешел на «ты» страж закона.
Симпатичная зеленая бумажка перекочевала в лопатообразную руку, и капитан, сняв трубку, что-то быстро пробормотал. Минут через пять конвойный ввел Ефима, но в каком виде! Один глаз заплыл и украсился синяком, куртка в грязи, брюки абсолютно изжеваны, шапки нет, зато здоровый глаз горит злым огнем. Увидав меня, милый дедуля сообщил:
– Во, видала придурков, в обезьянник посадили! И всю ночь продержали, компьютера у них нет, чтобы личность проверить!
– Компьютер есть, – оскорбился долларолюбивый капитан, – только сами виноваты, зачем назвали 1939 год рождения? Мы и искали такого Галактионова и, конечно, не обнаружили. Органы обманываете. Вот, в паспорте черным по белому – 1906 г. Сказали бы вчера правду и проследовали бы по месту проживания. Кто ж со стариком связываться станет? Прямо смешно, ведь не баба!
Услышав напоминание о возрасте, Ефим Иванович обозлился до предела:
– Да я в свои девяносто больше могу, чем ты в тридцать, дурачок, дело не в возрасте.
Капитан, оформлявший какую-то бумажку, буркнул:
– Это точно, никогда не дрался на улицах.
– Задора в тебе нет, – вздохнул старик, аккуратно трогая опухший глаз, – я придурка того здорово поколотил?
– Петренко? – спокойно переспросил мент. – Ерунда, до кратковременного расстройства здоровья.
– Надо же, – пригорюнился дедуля, – думал, хоть ребро ему сломал…
– Хорошо, что не сломал, – пробормотал капитан, лихорадочно заполняя бесконечные бланки, – статью за хулиганство никто не отменял.
– Скучный ты, – вызверился старик, – сидишь целый день жопой на стуле, небось весь прибор отсидел, с женой и не поиграть…
Милиционер уставился на деда, ручка замерла в воздухе.
Испугавшись, что он сочтет подобное высказывание оскорблением при исполнении
– Сейчас, сейчас, быстренько, спасибо, товарищ капитан…
– Тамбовский волк ему товарищ, – незамедлительно отозвался Ефим.
Капитан вновь замер с ручкой над столом и осведомился:
– Сидели когда? За что срок мотали?
– Что вы, – залебезила я, – никогда, абсолютно добропорядочный член общества, просто кино недавно глядел «Дело было в Пенькове», вот и цитирует теперь к месту. Вы уж извините, все-таки сто лет скоро, мозговые изменения.
– У тебя у самой мозговой паралич, француженка чертова, – взревел дедок.
– Вот видите, – обрадовалась я, – француженкой обзывает, совсем плохой.
– Так она и есть натуральная гражданка Франции, паспорт гляньте, – не унимался Ефим, – ну придумала, сумасшедшим меня выставлять!
Я вытащила из сумки российский паспорт и показала капитану.
– Второй есть, – не унимался старик, – Родину продала, на Запад подалась за длинным рублем, миллионы теперь имеет, дом в Париже, богатство несметное, одних собак у нее пять штук, а еще кошки, мыши, попугаи…
Милиционер сочувственно глянул на меня, я развела руками и повертела пальцем у лба.
Садясь в «Вольво», спросила у Ефима:
– Из-за чего драка вышла?
– Начали в картишки перебрасываться, а этот хмырь на кон бубнового туза выкладывает.
– Ну и что?
– Так у меня на руках два бубновых туза и колода моя, значит, шулер, ну и врезал маленько.
Через секунду информация улеглась в голове, и я нажала на тормоз. «Вольво» притормозил.
– Как два бубновых туза?
Старик хмыкнул:
– Просто, два бубновых туза, прикинь, как обозлился, когда третьего увидел.
Представляю, сам решил сжульничать, а на дороге другой хитрец попался!
– Вы его знаете?
– Первый раз вижу!
От негодования я, начав было движение, снова нажала на тормоз. «Вольво» опять замер.
– И сели играть в карты с незнакомцем у трех вокзалов? Да там самое криминальное место. И вы что, ходите с шулерской колодой в кармане?
– Он первым подошел, – огрызнулся Ефим, – и давай прикидываться, выиграть сначала дал!
– И согласился играть вашей колодой?
– Зачем, в ларьке новую купили. Дальше – дело техники.
Я опять затормозила.
– Вам не стыдно?
– Мне? – возмутился Ефим. – Пусть ему будет стыдно, молодой еще с профессионалами тягаться. Я на жизнь зарабатывал преферансом в Сочи. Выйдешь на пляж и вистуешь. Квартирку купил кооперативную, «Победу»… Три месяца поработаешь – девять проживаешь. Сентябрь в Сочах был самым доходным месяцем, бархатный сезон. Директора гастрономов приезжали, начальники продуктовых баз, богатейшие люди. Проиграются и молчком в номер. Милицию никто не звал. Боялись, что спросят: а откуда у вас, гражданин хороший, такие денежки?