Несекретные материалы
Шрифт:
Базиль принялся бегать по кухоньке, натыкаясь на мебель.
– Боже, Тимофей! Мальчик! Воспитанный, интеллигентный, говорит по-французски, играет на пианино – и вдруг хладнокровный киллер! Не верю! В роду Корзинкиных никогда не было убийц! На протяжении всей семейной истории – ни одного!
– Вот и нет, – обозлилась я, – твои прапрабабушка и прапрадедушка преспокойненько удавили свою дочь, да еще и ее новорожденного младенца в колыбели. А милый, воспитанный Тимофей напал на одинокую женщину и не постеснялся залезть к ней
Выпалив эту фразу, я моментально вспотела. Только сейчас поняла, чем рисковала, заявившись в гости к Вере Никитиной!
Базиль растерянно глядел в пустую чашку.
– Слушай, – велела я, – рассказывай теперь, что лежало в могиле несчастного младенца Земцова.
– Ничего, – упорно ответил Корзинкин.
– Хватит! Может, Дегтярев тебе и поверил, но только не я!
– Отчего же!
– Да ты сто раз повторил, что ниша была затянута паутиной… А там чисто, сухо и никаких признаков пауков.
Базиль открыл было рот, но я быстро замахала руками.
– Ой, только не надо врать, будто обтирал тайник носовым платком. Я охотно верю, что, когда ты открыл «хованку», там и в самом деле была паутина, но, когда вытащил сундучок, она порушилась.
Корзинкин вздохнул:
– Да не было там никаких драгоценностей в сундуках.
– А что? Что там лежало?
– Письма.
– Письма? – разочарованно протянула я. – Весь сыр-бор из-за исписанных бумажек?
– Личные послания невинно убиенного императора Николая II к жене Александре Федоровне. Всего двадцать пять штук.
Я онемела. Это почище любых сокровищ! Да сейчас за эти «бумажки» можно получить миллионы долларов!
– Как попала царская переписка к Корзинкиным?
– Мать Николая из семьи дворян Вяземских. Ее старшая сестра служила фрейлиной. Когда стало ясно, что дело худо, близкая подруга императрицы Анна Вырубова стала прятать архив. Что-то увезла сама, что-то раздала особо приближенным с наказом беречь пуще глаз. Елена Вяземская привезла письма в деревню и велела спрятать. Про тайничок в могиле знали все родственники.
У Гликерии Корзинкиной после убийства дочери слегка помутился рассудок. Она принялась замаливать грех, потом вызвала мастера и велела сделать нишу. Хотела, чтобы сын кремировал ее после кончины, а урну поставил в могилу к Насте. Но Андрей не исполнил последнюю волю покойной, похоронил, как подобает по христианскому обряду, на кладбище, а не за оградой… А когда пришлось прятать переписку, вспомнили про «колумбарий», там и сложили. Елена вернулась в Петербург. Дворянство искренне считало, что большевики ненадолго пришли к власти и надо только переждать, пока все вернется на круги своя. Кто же знал, что так печально закончится – Мария и Андрей погибнут, Николай окажется на чужбине, а Трофим всю жизнь проведет под чужим именем! Теперь род Корзинкиных окончательно прервется… У нас детей нет, а Тимофей – убийца… Эх!
Он
«Да и избалованная Риточка, дочурка Алексея, тоже не может считаться лучшим представителем семьи», – подумала я, но вслух произнесла:
– Ну и где документы?
– У Прохора, в Горловке.
– Как? Ты виделся со стариком?
– Да, я велел спрятать шкатулку получше, он и снес в погреб.
Ну, Прохор – кремень. Вот она, старая выучка – ни словом не обмолвился, что знает о приезде Базиля, даже увидав паспорт, не раскололся. Вот это верность!
– Что же не рассказал Алексею о кладе, когда тебя спрятали в башне?
– Он убил бы меня сразу, – сообщил Базиль, – у него так нехорошо блестели глаза, что я понял: если узнает правду, мигом пристрелит. Жадный очень был.
Да и ты, дружок, не лучше!
Корзинкин, однако, продолжал:
– Вот и рассудил: пока молчу – жив. Крепился, как мог, но уже в лагере, честно скажу, из последних сил, все надеялся на что-то, на чудо… И надо же, тут ты!
Кстати, мог и спасибо сказать! В голову не пришло. После всего услышанного Корзинкин нравился мне все меньше и меньше.
– А как узнала, что я открывал нишу? – поинтересовался Базиль.
– Нашла зажигалку возле скамейки, и горничная в гостинице рассказала, что тебя не было какое-то время, а потом явился и затеял постирушку. Вот и подумала: стоял, должно быть, на коленях в грязи и не захотел, чтобы об этом кто-нибудь знал!
– Там дорога идет под уклон, – пояснил Базиль, – пошел назад и свалился прямо в жуткую грязь.
Да уж, грязи в этой истории предостаточно!
Эпилог
Забегая вперед, сразу скажу, что Вера, Лола и Ванда получили минимальные сроки. Хитрые женщины свалили всю вину на Нину и Тимофея. Кстати, их так и не нашли. Они ловко замели следы и легли на дно.
Юлю отпустили, она взяла Риту и исчезла с ней в неизвестном направлении. Дом Никитиных конфисковать не имели права, и сейчас он сдан какой-то фирме. Эля благополучно вышла из больницы, и Александр Михайлович, выправив ей документы, пристроил девчонку учиться на парикмахера.
Феликс Михайлович Самохвалов и ряд работников правоохранительных органов отправились на зону, но уже в качестве заключенных.
Базиль вернулся в Париж. Скорей всего он провез драгоценные письма во Францию, так как продал квартиру, купил дом в предместье столицы и зажил на широкую ногу. Я не выдала его тайну, но в гости к ним больше не хожу, хотя регулярно получаю приглашения.
Однако в тот холодный ноябрьский день, возвращаясь от Оксаны домой, я, естественно, очень многого не знала. Домашние мирно сидели в гостиной. Я налетела на них как ястреб:
– Предатели!
Аркаша с Зайкой уткнулись носом в газету, делая вид, что не слышат. Маруся моментально бросилась мне на шею.