Несгибаемый
Шрифт:
— Но как…? – чувствуя, что мне не хватает слов задать свой вопрос, я замолчал.
— Барса, Кейли и Рафф, – закашлявшись, произнес Эвард, – они связывают меня с тобой. Но главное не в этом. Мне нужно рассказать вам о разломе.
Новый приступ кашля скрутил святого отца, и я заметил на его губах кровь, что всех взволновало. Барса опередил меня, дернувшись в порыве позвать врача, но Эвард остановил его, схватив за руку.
— Постой! Я не хочу покидать этот мир, не успев всё рассказать. Гейл подождет.
Барса
— Я был возле разлома ещё совсем молодым, когда мне было лет двадцать. С моей стороны это было любопытство, – святой отец остановился на мгновение, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. – Что тогда, что сейчас мне так и не удалось попасть внутрь, но я уверен только в одном: разлом является создателем пустошных тварей. Так было двадцать лет назад.
Эвард замолчал, снова борясь с приступом кашля. В это раз крови было больше. Я налил воды в стакан, стоящий на тумбе возле кровати, и поднес к его губам. Святой отец сделал несколько глотков, благодарно кивнув.
— Теперь разлом выглядит иначе. Он перехитрил сам себя. Создал тварь, которая сильнее его. Пустошники боятся подходить к разлому, бегут, словно он может причинить им вред. Однако на человека разлом действует опьяняюще. Как цветок приманивает своим ароматом, так и он притягивает, зовёт тебя к себе, но только для того, чтобы убить!
Зловеще произнес Эвард, и его голова от усталости упала на подушку. Тяжело дыша, святой отец ожидал, когда прибавятся силы, чтобы продолжить рассказ. Мы с Барсой молча ждали.
— Драгеры, их много. Они окружают разлом со всех сторон. И ещё Тени. Тени приходят ночью. Их можно только услышать по характерному звуку, что издают пустошники. Бэл, Тени идут за тобой! – обеспокоенно произнес святой отец, теряя сознание.
— Гейл! – закричал Барса, открывая дверь. – Скорее, отцу Эварду плохо!
В палату влетели две медсестры и Гейл, который отстранил меня от святого отца.
— Выведите их отсюда! – командовал врач, глядя на монитор, издававший длинное пиииииииииии
В коридоре я сжимал в руках амулет отца Эварда, вспоминая все молитвы, что знал, прося святого Клиэмэйна вдохнуть жизнь в моего наставника. Пусть даже он меня не помнит...
???
Противная изморось била в лицо, словно пыталась вырвать из меня последние силы. Я чувствовал, как мозг отказывается думать, сознание будто летело в никуда, ничего не замечая перед собой. Каменная дорожка мелькала перед глазами, петляя и сворачивая то влево, то вправо. Закончилась она у широкой лестницы, ведущей на самый верх каменных стен.
Я продолжал идти, поднимаясь всё выше и прижимая амулет отца Эварда к груди. Больше нельзя допустить ни одной смерти, ни в этот раз. Больше не хочу этого видеть.
Поднявшись на самый верх, я оглянулся по
Сердце уныло давило на грудь, словно пыталось выбиться из тесной клетки. Может, это просто усталость от постоянной борьбы и разочарований. Или же это предупреждение о том, что я должен изменить свою жизнь и начать ценить то, что у меня есть.
— Бэл, – послышался голос Марка за моей спиной, – что ты тут делаешь?
Я оглянулся, стараясь не выдать своего разочарования. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Хотелось просто, вот так постоять одному, глядя на бескрайнюю даль.
Почему-то вспомнились слова Барса: «Я хотел бы увидеть океан. Почувствовать брызги морской воды на своем лице, услышать ритмичный шум прибоя и наблюдать за бесконечным горизонтом». Сейчас я тоже хотел увидеть океан.
— Что с тобой, Бэл? – заботливо спросил Марк, заглядывая мне в глаза.
Я лишь покачал головой в ответ, надеясь, что парень просто уйдет. Но он встал рядом, посмотрев в ту же сторону, что и я.
— Когда-то тут были непроходимые хвойные леса, – зачем-то сказал Марк, – видишь вдалеке скопление высоких стволов? Это остатки елей. На сегодняшний день таких деревьев больше нет на нашей планете.
Голые пеньки деревьев вызвали жуткое ощущение, что даже сейчас смерть стоит перед моими глазами, напоминая о том, насколько я жалок, по сравнению с её могуществом.
— Мой отец ушел в пустошь полгода назад, – вдруг произнес Марк.
Я обернулся. Парень стоял передо мной, глядя куда-то вверх. Его лицо покрылось мелкими каплями, а глаза как будто усмехались серому небу.
— Я поклялся, что никогда не сделаю даже шага в сторону разлома. Но ты… Ты перевернул все мои принципы, действуя в противовес взглядам.
— Он был драгером? – спросил я парня.
— Да. Он открыл этот чертов файл. Целый год вытаскивал его из забытья, а он, вернувшись в нормальное состояние, просто собрал вещи и ушел, рассказав мне какую-то нелепую сказку, что разлом – это наше спасение, шанс создать мир, который мы разрушили.
Меня вдруг осенило, и я, желая подтвердить собственную догадку, спросил:
— А когда тебе пришел файл?
— В день, когда ушел отец!
Кажется, я был прав. Дирк и Марк. Они получают злосчастный файл, когда надежда ускользает от них. Когда теряют самое дорогое. Файл становится спасательным кругом, и они хватаются за него, как за последнюю надежду. Видимо, у Марка очень крепкая сила воли, раз он единственный, кто удержался и не открыл его.
— А Карэн? Она тоже получила файл? – вспомнив про её мать, спросил я Марка.