Несколько дней из жизни следователя (сборник)
Шрифт:
Вообще Петрушин попал в щекотливое положение. Знакомых этого дома может быть много — как их просеять с наименьшими издержками? Подозрения, даже в самой мягкой, косвенной форме, ни у кого энтузиазма не вызывают. Хорошо вот, что Сапогов правильно понял трудности следователя и не стал «качать права». А где гарантия в том, что и другие отнесутся с пониманием и добровольно укротят свое благородное негодование ради столь же благородной цели торжества справедливости?
В папке с делом документов все прибавлялось.
«Сообщаем, что, по данным маркировочной ленты, модель сорочки № 508
«Справка. Интересующие вас сорочки модели № 508 были в продаже 5 июля 1977 г. Зав. секцией «Сорочки» магазина «Руслан» Крупина».
«Справка. Сорочки модели № 508 были полностью проданы 5 июля с. г. в основном здании ЦУМа. Зав. отделом Лепина».
«Директору швейной фабрики «Москва». В связи с расследованием уголовного дела прошу по представленным данным маркировочной ленты выдать под расписку предъявителю сего одну рубашку и образцы тканей, из которых она шилась. Следователь Петрушин».
«Управляющему Московской швейной базой «Росторгодежда». В связи - с возникшей необходимостью прошу отпустить эталон-образец брюк мужских, модель № 75422, артикул 1156-16 сроком на 10 дней. Следователь Петрушин».
Петрушин зря нервничал, время убийства Ведниковой оказалось возможным установить и по времени изготовления и продажи рубашек модели № 508. Поистине все в этом мире завязано в один узел, и прав поэт: сдунешь с ладони сережку ольховую — и чем это обернется, никто не скажет.
Еще подозреваемый не фигурировал даже в предположениях, а следователь Петрушин уже готовил тылы, как говорят юристы, доказательственную базу. Поскольку все одновременно делать невозможно, важно хорошо рассчитать, что за чем; должно следовать, чтобы потом что-то из чего-то могло вытекать и следствия не шли впереди причин.
Намерения Петрушина были вполне определенны: заполучить образцы сорочки и брюк и попытаться обнаружить такие же у подозреваемого, а потом экспертным путем установить, что обрывок маркировочной ленты, найденный на месте происшествия, и то, что осталось от этой ленты на рубашке, составляли когда-то единое целое. Экспертиза невесть какая, не чудо НТР. Концы оборванной ленточки состыковываются, фотографируются и многократно увеличиваются. Теперь милости просим засвидетельствовать: каждая ниточка нашла свое продолжение, волосок сомкнулся с волоском, оборванные связи восстановлены, все опять стало единым целым. Конечно, шансов на такой исход может оказаться и немного, но кто их считал? Убийца вполне может уничтожить рубашку, но может и сохранить: жалко, все же вещь. Убийца — человек жадный, это определенно, иначе бы не пошел на такое.
Рассчитывать на глупость преступника следователь имеет такое же полное право, как и на его коварство. И даже более того, рассчитывать на глупость предпочтительнее, чем на всякие хитрости и каверзы, — доказано практикой. Убийцы в большинстве своем субъекты ущербные и по части нервов, и по части интеллекта. Наука криминология говорит, что лишь
Дело № 23385.
За приставным столиком кабинета Бурдина сидело два человека. Шел деловой разговор.
— ...Это очень нужное дело, очень. Мы окажем вам. всяческое содействие. Действительно, как-то зачахло наше движение «зеленых патрулей». А ведь это большая помощь, да и, воспитательное значение трудно переоценить, — Бурдин говорил убежденно, горячо, заинтересованно.
Но разговор неожиданно и грубо прервал телефонный звонок.
Повесив трубку, он какое-то время удрученно молчал. Затем, вздрогнув всем телом и как бы сбросив оцепенение, не глядя на собеседников, изрек деревянным, механическим голосом;
— Вовлечение широких слоев населения в общественную работу по охране, рациональному использованию природных богатств— задача большого значения. Воспитание у населения чувства любви и бережного отношения к природе... — голос его крепчал, набирал силу и уверенность.
Забит до отказа рабочий день Николая Семеновича Бурдина. Вот и сейчас, не успел решить дела с общественниками, а в приемной его уже ждут, и все неотложное, все срочное. Пришли заместитель его Симонин и главбух Софья Ивановна Скрябина.
— Опять претензии от потребителя, — сказала раздраженно Скрябина. — И ведь правильно жалуются, это же черте что, шарашка какая-то! Надо прикрывать лавочку.
— Вот это да! — энергично вмешался Симонин. — Как вы все просто решаете: прикрыть — и никаких забот. Софья Ивановна, миленькая, мы же бедны как церковные крысы. Посадочный материал— это единственный источник средств для нашей скромной организации. Это единственное, что нам помогает свести концы с концами. Это просто счастливая находка! Как же вы, бухгалтер, можете так рассуждать?
— Все это я уже слышала. И вновь повторяю: не можем обеспечить качества продукции, нечего и браться. Тем более что оптовые операции такого рода вообще не для нас.
— Софья Ивановна права, — вяло вступил Бурдин, — мы должны повысить качество...
— О чем мы говорим? — упорствовал Симонин. — Это что — галоши? Это же цветы, товарищи! Одному нравятся тюльпаны, другому — лютики, третьему — этот, как его... львиный зев. Ну и что? При чем тут качество? Да и потом, мы не выращиваем цветы, мы их закупаем. Что дают, то и берем. Неужели это непонятно?
— Тогда надо привести в соответствие цены, — не унималась Скрябина.
— Да, да, цены, — поддержал Бурдин.
— Так... Значит, предлагаете обанкротиться, — Симонин многозначительно посмотрел на Бурдина. Бурдин виновато опустил глаза. — Не понимаю... Ведь если мы снизим цены, то лишимся прибыли. Вы этого хотите, Николай Семенович?
Бурдин неопределенно пожал плечами.
— Тут неизвестно, чего больше — прибыли или неприятностей, — брюзжала Скрябина.
— Софья Ивановна, вас нервируют претензии? Хорошо, беру IX на себя, — попробовал пойти на компромисс Симонин.