Неслучайная мама для дочки миллионера
Шрифт:
Алиска трет глаза и зевает, тяну к ней руки, а Валерия, как подстреленная вскакивает, подстраховывает, боится, что уроню. Любуюсь маленьким продолжением Валерии, согревая в объятьях дочь, поднимаюсь на ноги. Тихо переступаю из угла в угол, покачиваю Александру.
– С тобой она такая спокойная Богдан, когда я укладываю, все норовит пошкодничать. Стало быть, чувствует авторитет. Малышка совсем, а уже знает из кого веревки вить можно, а из кого нельзя.
Шепотом хихикает Валерия, останавливается рядом, прижимается щекой к моему плечу,
Я замираю и ощущаю непривычную радость. Черт возьми, именно в эту секунду мне хорошо. Больше всего на свете я бы хотел побороть время и растянуть это счастливое мгновенье дольше. В принципе… для меня почти нет ничего невозможного…
Когда дочка закрывает глаза и начинает сопеть, осторожно укладываю ее в колыбель, по подсказке Валерии включаю мобиль, излюбленный аккомпанемент для сна Александры.
– Идем со мной…
Приобняв Валерию, желаю не заканчивать удовольствие, а продолжить, но уже в своей комнате. Стянуть с нее, наконец, эту чудовищную форму служанки. И если бы не этика, предпочел видеть девушку исключительно обнаженной. Так глазу приятней.
Майская, непонимающая намеков, соглашается. Увожу ее из детской, ненавязчиво скольжу рукой по тонкой спине к округлым бедрам. Девушка вздрагивает, а я прижимаю ее к себе еще крепче.
– Богдан…
– Я соскучился.
Тащу за собой по коридору так, что Валерия еле поспевает за мной. У порога в комнату голос Самары заставляет нас остановиться:
– Господин!
Нервно вдыхаю, разворачиваюсь сам и разворачиваю Валерию.
– Слушаю.
Самара, подобрав длинные полы юбки, бежит к нам. Тормозит, переводит дух.
– Простите, что отвлекаю, но в системе управления домом возникли противоречия…
– Что случилось?
– Госпожа, - кивает на Майскую, - категорически против, чтобы я приглядывала за Александрой.
Валерия дергается, как заведенная начинает трястись. Кажется, у них с Самарой не заладились взаимоотношения. Раньше я не замечал этого.
– Именно. Я прекрасно справляюсь без посторонней помощи, - сквозь зубы отвечает.
– Безусловно, госпожа, - с почтением Самара клонит голову перед девушкой. Служанка всегда принимает мои решения и новое положение Майской не исключение. – Однако, вы избранница Богдана Александровича, мать наследницы и ваш круг обязанностей не ограничивается домом и уходом за дочерью. А как же светские приемы? Деловые встречи в сопровождении господина? Совместные вечера? Кто же будет приглядывать за Александрой? – Обращается ко мне, - разве я неправа?
– Права.
Чувствую, как мышцы на спине Валерии напрягаются и становятся твердыми. Слышу ее учащенное дыхание и откровенное волнение. Самара тоже переживает, мнет край белого фартука.
– Богдан Александрович, вы же знаете, насколько я дорожу своей должностью и сколько лет помогаю вам… поэтому я взяла на себя смелость подыскать новую кандидатку. Она приедет сегодня на собеседование. Конечно, последнее слово за госпожой, но я старалась. Хотела как лучше…
– Похвально Самара. Теперь ступай.
Валерия кричит ей вслед:
– А мне, Самара, ты говорила другое!
– Даже у стен есть уши, госпожа. Вы тоже мне обещали одно, а на самом деле думаете иначе.
Жестом указываю служанке вольную, поглаживая Валерию, двигаюсь в комнату. Пропускаю девушку вперед и запираю изнутри дверь. Валерия расстраивается, я замечаю в ее глазах проблеск уныния. Она о чем-то молчит и боится откровений.
– У вас конфликт?
– Я не хочу быть голословной, Богдан, и бездоказательно наговаривать. Все равно Самара отбрешется.
Минус общения с женщинами это завуалированные фразы, как ребусы. На подобии я сказала “Б”, а дальше сам додумывай. Но делать этого я не собираюсь, просто изучу записи с камер, чтобы принять решение. Позже.
– Успокойся, - ласково подтягиваю к себе девушку, касаюсь молнии на ее платье и плавно расстегиваю.
Провожу ладонью по гладкой, как бархат спине, чуть выше к хрупким плечам Валерии. Девушка с расстройством вздыхает, приподнимаю ее лицо, смотрю в ясные, но печальные глаза.
– Расскажи.
– Позже, Богдан, ты обо всем узнаешь.
Обнимая, подталкиваю Валерию ближе к постели, на ходу освобождаю от темно-синей формы. Второпях скидываю с себя пиджак, расстегиваю рубашку.
Признаться, кроткая, но упрямая Майская внесла определенные коррективы в мою жизнь, перехитрила законы и подвигла к некой моногамной идеи. На полном серьезе. Скажи мне такое еще год назад, вроде, Богдан, верность твою будет держать на колючем поводке одна неприметная на обыденный взгляд, девушка, к черту послал и не поверил.
А сейчас и самому нравится овладевать лишь ее приятным, нежным телом. Со светлой как молоко кожей. И нет на нем места, в которое не захотелось бы поцеловать. Изъянов тоже нет. На мягкой постели и без униформы Валерия смотрится эротичнее. Стягиваю резинку с ее волос и распускаю блестящие пряди, склоняюсь, делаю вдох, они всегда пахнут сладко.
Я согреваю дрожащую Валерию собой, лаская, задеваю кружевное белье, прозрачное будоражащее фантазию. Мне по вкусу насыщенный бордовый цвет, а на теле Майской он смотрится гораздо интереснее.
Валерия запрокидывает голову, извиваясь, упирается ладошками мне в грудь, ее острые ноготки, как шипы вонзаются в кожу, но я уже не чувствую боли. Опьяненный возбуждением и тоской слишком грубо продолжаю тискать, ощупывать, мять желанные изгибы Валерии. После нашей совместной ночи я так и не смог притронуться ни к одной девушке кроме нее.
С напором животной страстью вжимаю Валерию в мягкие покрывала, а комната наполняется металлическим нетерпеливым звоном бляшки моего ремня, гори она синим пламенем. Вжикаю молнией на ширинке, пока Майская скрещивает ноги, не сводя с меня глаз, отползает ближе к изголовью.