Неслучайная встреча (сборник)
Шрифт:
До шахматного турнира оставалось еще десять минут, можно закрыться в кабинете и выпить кофе с какой-нибудь завалявшейся печенюшкой: удовольствие, которое заведующая редко могла себе позволить. Даже в такие относительно спокойные дни, как сегодняшний, в последний момент что-то обязательно вмешивалось в прекрасные планы. На сей раз такой занозой оказался Вадим, с которым она столкнулась у входа в свой кабинет:
– Ну, слава богу! Я думал, тебя там заклеймили с историями. Что главный? Сильно гневается?
– Так, ничего особенного. Все в штатном режиме.
– Ну да. Я и забыл, что совместный обед уже в этот штатный режим не вписывается.
Маргарита терпеть не могла извиняться десять раз подряд, но все же выдавила из себя одиннадцатое:
– Прости.
– Слушай,
– Заходи, – она открыла кабинет и сделала приглашающий жест. Не договариваться же о свидании в коридоре, всегда наполненном любопытными ушами и глазами. Тем более теперь, когда уже начали приходить посетители, а на пост вместо тихой, неприметной Катюши заступила бойкая, любопытная Света, с удовольствием собирающая сплетни про всех и каждого. Конечно, уединение в кабинете с коллегой мужского пола не останется ею незамеченным, но о дальнейшем можно только догадываться, в то время как, останься они в коридоре, густой баритон Вадима долетал бы не только до дежурной сестры, но и до обитателей всех палат.
– Кофе?
– Не откажусь.
– Только быстро, а то у меня мало времени.
– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Вадим.
Времени у Маргариты было мало последние лет двадцать, а уж после истории с клоунским костюмом его стало катастрофически не хватать. Маргарите удалось отодвинуть личную жизнь настолько далеко, что самой казалось странным, каким образом Вадиму удается на этом расстоянии так долго удерживаться. Все, кто возникал на горизонте до этого, исчезали за месяц-другой, устав от постоянных дежурств, неотложных отлучек, разговоров об операциях, диагнозах, методах лечения и, как следствие, от сопровождающей все это хронической усталости. Роман с Вадимом длился, вопреки ожиданиям, уже полгода. Маргарита объясняла себе это просто: он тоже врач и может легко понять все ее отговорки, точнее, то, что это не отговорки, и готов принять ее образ жизни, в котором на первом, втором и девятом месте – работа, а на последующих уже все остальные. Но в последнее время Вадима все это начало угнетать, а Маргариту угнетал угнетенный Вадим. И если рабочие проблемы она решала довольно легко и достаточно мудро, то выяснение личных отношений навевало тоску и желание избежать всяких споров. Сейчас, она чувствовала, ситуация накалилась. Вадим хочет ясности, давит, и это давление отбивает у нее всякую охоту эту ясность вносить.
– Так вот, по поводу вечера, – подтвердил мужчина мысли женщины. – Я думаю, что, поцеловав свою принцессу и пожелав ей спокойной ночи, ты можешь смело оставить ее на попечение бабушки и приехать ко мне. Ужин при свечах, красивая музыка – романтика, ты не считаешь?
Что бы ни считала Маргарита, она была уверена в одном: ни у Алисы, ни у мамы такая ситуация энтузиазма не вызовет. Алиса обозлится и не преминет заявить, что «даже в такой день…». И не важно, что до вчерашнего вечера Маргарита в течение трех недель все вечера проводила дома. Правда, приходила часов в девять и валилась с ног от усталости: лето, отпуска, и приходится трубить свою смену и еще половину чужой. Мама же непременно заведет песню о том, что, «если днем ребенка не видишь, можно хотя бы ночью на него посмотреть». Какой в этом прок самому ребенку, непонятно, но это ничего не меняет.
– Вкусный кофе? – Маргарита все еще надеялась сбить пыл с Вадима, но это удавалось плохо. Точнее, не удавалось совсем. Он поставил чашку на блюдце с чуть более громким звуком, чем следовало, и хмуро сказал:
– Не увиливай!
– Я не…
– Ты пытаешься.
– Пытаюсь. – Она вздохнула и взглянула на часы: пять минут до шахмат. – Но ты давишь на меня.
– Давлю. И даже не думаю этого скрывать. Знаешь, как приятно давить на таких неуловимых штучек, как ты?
– Догадываюсь. – Она фыркнула. Вадим подобен большинству индивидуумов, считающих, что запретный плод сладок. Может, стоит быть более сговорчивой,
Алиска не любила Вадима просто потому, что не любила. Хотела бы Маргарита увидеть кого-то, кто бы смог понравиться ее ребенку. Возможно, позже, лет эдак через… Но пока противный подростковый возраст шансов не оставлял. Впрочем, особо сильного негатива Алиса не проявляла, видимо, догадываясь, что на серьезное место возле Маргариты этот конкурент не претендует. А маму Вадим не впечатлял именно этим: легкостью отношений без расчета на большее. Она считала, что трата времени на «таких вот Вадимов» не позволяет дочери внести существенные изменения в застоявшуюся личную жизнь. Она никак не хотела верить, что именно такая личная жизнь Маргариту полностью устраивает. В любом случае, главным оставалось то, что сама Маргарита ею довольна, и Вадимом она тоже была довольна, когда он не сильно ей докучал. А сейчас он именно этим и занимался, отнимая драгоценное время покоя.
– Послушай, я понимаю твое желание встретиться, – Маргарита пустила в ход дипломатию, – и даже разделяю его, – за небольшую порцию вранья ее никто не осудит, – но сегодня, честное слово, я не могу.
– Ладно. – Вадим наконец сдался. – Понял – не дурак. – «Сомнительно». – Но хотелось бы узнать, когда ты сможешь.
– Знаешь, – Маргарита забрала у него пустую чашку, себе она так и не удосужилась налить кофе, – я очень спешу. Давай, ты позвонишь, хорошо?
– Хорошо. – Вадим вытащил телефон из кармана халата, нажал несколько кнопок, и через секунду сумочка Маргариты завибрировала.
– Юморист, – рассмеялась она.
– Не подойдешь?
Она выразительно посмотрела на часы, заставив его подняться и направиться к двери. На пороге кабинета Вадим остановился и сказал.
– У господ нет времени для плебеев. Куда ты бежишь хотя бы?
«Только не это. Шахмат он точно не оценит. А значит, скандал, упреки, новая порция нытья и обвинений – мрак, жуть и нервы ни к черту».
– В терапию. Туда перевели одну пациентку, я обещала зайти. – Конечно, ничего она не обещала, но сделать это собиралась, так что в данном случае ложь достаточно условна.
– И это так срочно?
– Срочно. Потому что потом у меня консультация, затем обход и проверка состояния тех, кому назначены операции на завтра. – Вот это – чистая правда, и Маргарита могла не отводить взгляда.
– Надо было тебе становиться гастроэнтерологом. Наши дамы гораздо свободнее.
– Что же ты забыл в хирургии?
– Ревность?
– Здравый смысл.
– Ладно, Марго, не кипятись. Я удаляюсь, но буду звонить.
Он закрыл дверь, и Маргарита торопливо засунула в рот сразу два крекера, запила их горячей водой прямо из носика чайника и облокотилась на стол, прикрыв глаза. Две минуты тишины – это ли не счастье. Через тридцать секунд, однако, счастье нарушило дребезжание в сумочке. Женщина только закатила глаза и, подумав, что затянувшийся роман с Вадимом все же придется прекращать, вышла из кабинета.
Иван Трофимыч встретил ее почти торжественно. Вместо майки к тренировочным штанам надел рубашку, отчего смотрелся ужасно нелепо, но трогательно. Увидев входящую Маргариту, довольно потер руки и объявил собравшимся многочисленным зрителям:
– Ну-с, начнем.
Закончили очень быстро. Через пятнадцать минут Маргарита поддалась старику и со знанием дела сказала:
– Повезло вам сегодня, Иван Трофимыч. Я что-то не в форме.
– Ты мне зубы-то не заговаривай! – Трофимыч был единственным пациентом, позволявшим себе тыкать Маргарите. – Мастерица ведь, каких мало. Можно сказать, гроссмейстер. И где только таких учат?