Несостоявшийся Армагеддон
Шрифт:
Он долго не мог осознать увиденного. А потом просто сидел в машине и плакал, плакал навзрыд и не мог остановиться. О одно мгновение он потерял все: дом, жену и детей. Его жизнь, потеряла всякий смысл. На его счастье он не взял с собой личное оружие, иначе бы он просто покончил с собой.
«Аллах за что?» –повторял он сквозь слезы. – «За что ты так покарал нас. Лучше бы ты взял мою жизнь, а не жизни моих детей!»
Когда первый шок прошел, в душе появилось какое-то новое доселе неведомое ему чувство. Оно постепенно наполняло и распирало его, заслоняя и его горе, и любовь к жене
Он был в общем-то миролюбивым человеком, несмотря на свою специфическую военную службу. Он любил посидеть с друзьями за кальяном, любил вкусно поесть и послушать хорошую современную персидскую музыку. Он никогда не был антисемитом и воспринимал Израиль, как нечто далекое и эфемерное.
Но теперь он жаждал только убивать. Евреи должны были понести суровую кару за этот удар. Он не знал, да и не мог знать, ни о ядерных ракетах на подземной базе, ни о готовящемся ударе по Израилю. Он был офицером среднего звена и ему положено было знать только то, что входило в его обязанности. И потому его фантазия рисовала свою правду и свою реальность. И в этой реальности весь Израиль для него стал воплощением зла.
Когда он вернулся на базу он был уже почти спокоен. Жажда мести вытеснила из его души почти все горе и тоску по самым родным ему людям. Младший офицер оставленный им дежурить на базе сообщил ему, что его срочно вызывают к командиру. Он сразу же отправился в штаб ракетного дивизиона.
Совещание у командира было очень коротким. Он сообщил, что на страну было совершено вероломное нападение государства Израиль, который ударил по ним тактическим ядерным оружием и фактически стер с лица земли несколько населенных пунктов (при этом о подземном ангаре с ядерными ракетами он не сказал ни слова). Кроме того враг разбомбил большой военный завод стратегического значения. (этим «заводом» был центр по обогащению урана). Погибло очень много мирных жителей, и теперь Иран должен достойно наказать агрессора.
– У нас нет ядерного оружия, но у нас есть наши доблестные ракетные войска. Мы можем причинить Израильским террористам серьезный ущерб. Мы ударим по их главному экономическому и деловому центру: Тель- Авиву. – Координаты наведения ракет я вам сейчас раздам – командир говорил убежденно и уверенно, но Мохаммад почти не слышал его голос. В его голове роились совершенно другие мысли.
«Израиль должен поплатиться за этот удар. Он должен понести такой ущерб, который повергнет его в ужас», – думал он. – «Нужно ударить по самому святому, самому важному месту для каждого еврея».
Тель-Авив был защищен системой Золотой Купол. А Иерусалим хоть также находился под прикрытием этой системы, но никто и никогда не пытался атаковать Старый город. Ведь он был священным местом не только для иудеев, но и для мусульман, и христиан.
Вслух при этом он ничего не сказал, но план уже созрел в его голове и теперь нужно было только как можно скорее реализовать его. Он не думал о том, что будет потом. Да и будет ли это «потом» вообще в его жизни? Важно было только то, что происходит сейчас.
Получив координаты целей для ракетного удара, он отправился в свое подразделение. Ответный удар был назначен на 6 часов
Спустившись в свой бункер, он сразу начал искать в своем ноутбуке координаты Иерусалима и не просто самого города, а его самого главного для каждого еврея в мире места – Стену Плача. По его безумному замыслу, три из пяти ракет должны были полететь именно туда.
Он не задумывался над тем, что совсем рядом с этим местом находятся две важнейшие исламские святыни: Мечеть Аль-Акса и мечеть Куббат ас-Сахра, или Купол Скалы. – Он никогда не был в Иерусалиме, и его волновала только Стена Плача. Четвертая ракета должна была ударить по израильскому парламенту – Кнессету. И только одна ракета, как и приказал командир должна была отправиться в Тель-Авив. Шестую ракету, которая упала на землю поставить на место и подготовить к запуску в назначенное время оказалось просто невозможно, о чем он и доложил командиру дивизиона.
Он понимал, что нарушает приказ, и его могут за это просто расстрелять, но желание отмстить тем, кто убил его жену и детей было выше страха смерти, да и страха, как такового не было. Он даже желал смерти, но сначала он хотел увидеть горящие еврейские кварталы в старом городе и разрушенную Стену Плача – главную иудейскую святыню.
Координаты целей были введены в компьютеры. Ровно в шесть утра Две ракетные батареи Ирана ударили по Израилю. Одиннадцать баллистических ракет баллистических ракет взмыли в небо. Одной из этих батарей была батарея Мохаммада.
Когда запуск был осуществлен Мохаммад приготовил себе свежий кофе, уселся в свое кресло в бункере и стал просто ждать. Он спокойно пил свой кофе, в душе его наступил мир и покой. «Теперь я готов умереть!» – думал он. Я отомстил за свою семью, и в этом мире меня больше ничто не держит.
Третий Храм.
После успешного проведения ночной операции на территории Ирана, выслушав доклад о ее итогах, премьер-министр Израиля Авид Аврахам решил немного поспать. Однако долго спать ему не пришлось. Уже в 4.45 утра в его спальне зазвонил телефон. Звонил министр обороны.
– Доброй ночи. Прошу прощения, что разбудил, но дело не терпит отлагательства. – Он говорил отрывисто и очень быстро.
– К нам летят баллистические ракеты из Ирана. Их выпустили в 6.00 утра по иранскому времени. Но мы только сейчас точно определили их траекторию. Очень надеюсь, что это просто ракеты, и в них нет ядерных зарядов. Прошу Вас срочно спуститься в бункер.
– Сколько у меня времени – Премьер-министр окончательно проснулся.
– Максимум 15 минут.
– А куда они летят?
– По нашим и американским данным четыре ракеты летит сюда в Иерусалим, и еще семь – в Тель-Авив.
– Я все понял. Созвонимся, когда я буду в бункере.
Авид быстро разбудил жену и детей, и они почти бегом, захватив с собой одежду, чтобы потом переодеться, спустились в бункер, который находился прямо под домом премьер-министра.
Спустившись вниз, Авид сразу позвонил министру обороны.
– Наша противоракетная система сможет их ликвидировать? – спросил он министра с небольшим сомнением в голосе.