Несостоявшийся император Федор Алексеевич
Шрифт:
«И они бы, — гласили царские грамоты, разосланные по всем уголкам страны, — …посадские и уездные люди, видя нашу государскую милость к себе, те деньги… платили без доимки все сполна, в год на два срока, декабря да марта в первых числах. И оклад велеть положить на дворы, смотря по тяглу и промыслом… чтобы богатые и полные люди пред бедными в льготе, а бедные перед богатыми в тягости не были». Каждому уездному городу была предложена не просто новая сумма налога, но подробная справка, позволяющая в полной мере оценить нововведение. Вятчанам, например, сообщалось, что по указу Алексея Михайловича их оклады по сошному письму были с 1673 г. увеличены, причем тяглецы «по тому окладу тех денег ни в котором году сполна не выплачивали и запустили доимку многую, и били челом… что у них многие тягла запустели, и взять тех денег не на ком, и остальные посадские и уездные люди от непомерного платежа бегут в Сибирские разные города».
Царская грамота уточняла, что оклад был, не считая мелких пошлин и повинностей, на год 18 272 руб., 11
136
Одна и та же грамота опубл.: АИ. Т. 5. № 48; ДАИ. Т. 8. № 36.III (цит. с. 107–109).
Государь не уставал рассылать по стране все новые и новые грамоты с разъяснением налоговой реформы, не забывая указать, чтобы местные власти «сию нашу государеву грамоту велели у съезжей избы в торговые дни честь всем вслух не единожды, чтобы наше великого государя жалованье и милостивое призрение от таких тягостей (какие были. — Авт.) им, посадским и уездным людям, было ведомо!» [137]
Поскольку с ряда местностей и категорий населения вместо стрелецких денег брали хлебом, Федор Алексеевич в конце того же, 1679 г., распорядился брать этот налог не иначе как в «торговую таможенную орленую меру» (№ 770). Он позаботился об изготовлении должного числа этих казенных мер из старых медных денег, оставшихся в казне после их отмены (№ 817), чтобы склонные к злоупотреблениям не прикрывались жалобами на недостаток мер под печатями [138] .
137
АИ. Т. 5. № 49. Цит. с. 75.
138
ДАИ. Т. 8. № 36.IV–V. Цит. с. 110; СГГиД. Т. 4. № 117; АИ. Т. 5. № 37.
Милостивая забота царя, как он выражался, об «общем благе», обязывала подданных отвечать таким же истовым служением «всенародной пользе» и исправно платить налоги. За задержку выплат и самую малую недоимку Федор Алексеевич обещал виновным «великую опалу и жестокое наказание безо всякой пощады». Это звучало тем более серьезно, что Стрелецкий приказ, куда должен был стекаться новый единый налог, возглавил боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков — тот самый, на которого уповал протопоп Аввакум, умоляя дать ему войско для истребления никониан: «А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал во един час!.. Да воевода бы мне крепкий, умной — князь Юрий Алексеевич Долгорукой! Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониан. Князь Юрий Алексеевич, не согрешим, небось, но и венцы победные приимем»! [139] Аввакум имел веские основания писать Федору Алексеевичу, который сыграл в его и Никона жизнях важную роль. Нам важнее вспомнить, почему из всех российских полководцев протопоп избрал Долгорукова: прекрасно проявивший себя на войне воевода успел «прославиться» кровавой и беспощадной расправой над восстанием Степана Разина.
139
Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Горький, 1988. С. 15.
Нет сомнений, что с недоимщиками было бы поступлено, как обещано, но 5 сентября 1681 г. Федор Алексеевич обратился с запросом, что же делать для своевременного и полного сбора налога, к самым компетентным в денежных делах людям — гостям. Надо заметить; что, продолжая меркантилистскую политику Алексея Михайловича, молодой царь не только заботился о развитии, защите и упорядочении русской торговли и промышленности [140] , включая поиск полезных ископаемых [141] , но и не брезговал лично общаться с купцами — как русскими, так и иностранными. Последним он, между прочим, ежегодно позволял «видеть его великого государя пресветлые очи и быть у его руки» в конце Святой недели. А с русскими купцами (также являвшимися к руке) по государеву указу еще 23 февраля 1676 г. бояре во главе с М.Ю. Долгоруковым (сыном Юрия Алексеевича) обстоятельно и результативно обсуждали развитие армянской и персидской торговли [142] .
140
См. указы; ПСЗ-1. Т. 2. № 659–660, 662, 666, 678, 693, 771; ДАИ. Т. 9. № 15 (акты об устройстве медных заводов в России 1676–1677 гг.); Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. — М., 1955. С. 91 (сдача Звенигородских заводов в аренду гостю В. Воронину в 1681 г.).
141
ДАИ. Т. 7. № 10; Т. 8. № 85; и др.
142
ДАИ. Т. 9. № 65; СГГиД. Т. 4. № 105.
Указ от 5 сентября 1681 г., требовавший учесть жалобы налогоплательщиков и понизить налог (установленный в 1679 г.), был крупной победой Федора Алексеевича и его единомышленников в трудной и драматичной борьбе [143] . Правительству удавалось сбалансировать годовой бюджет, но наличных не хватало постоянно и все попытки обеспечить их резерв развеивались пороховым дымом на полях Украины, где русские регулярные полки сражались с лучшими армиями Блистательной Порты. Деньги, эта «кровь войны» Нового времени, буквально утекали в песок Приднепровья. А сниженные налоги собирались с недоимками!
143
Все дело опубликовано: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук (далее — ААЭ). — СПб., 1838. Т. IV. № 250. С. 345–351.
Деньги — «кровь войны»
Федор Алексеевич, как многие российские самодержцы, подвергался сильному давлению партии войны до победного конца — до разгрома «агарян» и освобождения всех порабощенных христианских братьев, до восстановления креста над святой Софией и утверждения двуглавого орла над Босфором. Эти идеи, уже тогда ставшие чуть не общим местом публицистики [144] , требовали безжалостно выжать экономику России во имя ее миссии, тогда как другие основополагающие с точки зрения царя Федора идеи гласили, что сила и слава государства требуют прежде всего мира и благосостояния подданных.
144
См., например: Полоцкий Симеон. Вечеря душевная. — М., 1680. Л. 94 и сл.; Памятники общественно-политической мысли в России конца XVII века. Литературные панегирики/Богданов А.П. — М., 1983. № 15–19, 32; Богданов А.П. «Слово воинству» Игнатия Римского-Корсакова — памятник политической публицистики конца XVII в. // ИИИ СССР. — М.,1984; БРАН. П.I.А.10; и др.
Деньги в разгар начатой не Федором ужасной войны нужны были позарез, поэтому царю приходилось идти на любые меры, отстаивая лишь уже проведенные реформы.
3 февраля 1680 г. он именным указом потребовал от придворных (стольников, стряпчих, дворян московских и жильцов) под угрозой конфискации имущества срочно вернуть казне деньги, соболей и «мягкую рухлядь», взятые взаймы еще до 1676 г., выплатить поруки за неисправных подрядчиков и «винных уговорщиков», за которых дворяне много лет ручались. Конечно, царь не мог пойти на широкую конфискацию «животов» и имений, но угроза была серьезна [145] .
145
ПСЗ-I. Т. 2. № 795. Ср. № 801.
Легко себе представить, как это охладило пыл экстремистов, полагавших, что расплачиваться за их воинственность будут другие. Между тем в Печатном приказе (у Д.М. Башмакова) была уже составлена сводная ведомость о долгах московского и городового дворянства, накопившихся по всем центральным ведомствам, и 3 марта 1680 г. царь отдал именной указ о взыскании этих недоимок «разборщиками» на местах, по всем городам (№ 798). Заодно 7 марта Федор Алексеевич велел провести генеральную ревизию всех приходно-расходных дел центральных ведомств, где в «столах» подьячих и впрямь задерживалось немало казны (деньги даже отдавались в рост частным лицам; № 802). В конце года, 17 декабря, государь указал всем приказам срочно выплатить недоимки с 1676 г.: недостающее, подсчитав, «очистить» в текущем году и о выполнении доложить ему и Боярской думе, чтобы сбором «всего сполна, без недобора», «к нему, великому государю, показать службу свою и раденье» (№ 849).
Личная нота прозвучала в этом именном указе неслучайно. Тяжелая рука Ю.А. Долгорукова так и не опустилась на тяглецов, вселенский правеж недоимок не наступил, но документы просто вопиют о положении казны к концу войны. Например, 22 февраля 1681 г. «великий государь указал и бояре приговорили: его, великого государя, денежные всякие доходы на прошлые с 1676 по нынешний 1681 год из доимки во всех приказах собирать с великим поспешением, а собирая — отсылать в Разряд на дачу… жалованья ратным людям, которым следует быть на его государеве службе в нынешнем… году» (№ 861).