Несовершенный

Винтерс Уиллоу

— Я удивлена, что ты снова захотел со мной встретиться, — говорит Джулс, когда я сажусь на свое место. — Кстати, спасибо, — добавляет она, прежде чем я успеваю ответить.

Ее взгляд скользит от меня к свече. Я не упускаю из виду, как она бросает взгляды вокруг нас, как будто ищет кого-то.

Я слегка киваю, кладу салфетку на колени и даю ей время устроиться поудобнее. Официант быстро наливает ей стакан воды.

— Добрый вечер. Могу я для начала предложить вам что-нибудь выпить?

Молодой человек расправляет плечи и стоит по стойке смирно в ожидании заказа, держа в руках кувшин из стекла. Он одет в накрахмаленную белую рубашку на пуговицах и темно-серые брюки в тон тонкому галстуку.

— Мне бурбон, пожалуйста, — отвечаю я и снова смотрю на Джулс.

Ее стройная шея и плечи выставлены напоказ. То, как тонкие бретельки ее платья доходят до самого края плеч, заставляет меня хотеть стянуть их вниз. Простое тонкое серебряное ожерелье расположено в углублении ее ключицы с выгравированным посередине словом «счастливая». Это единственное украшение на ней. От меня не ускользает тот факт, что на ее пальце нет кольца. Меня так и подмывает спросить ее об этом, но я не решаюсь.

— Бокал Шардоне, пожалуйста, — заказывает она.

— Один момент, — говорит официант и кивает, оставляя нас одних, и Джулс снова неловко ерзает.

Мне нравится ее нервозность и привычка заправлять волосы за ухо. Это только добавляет ей невинности.

— Как насчет текилы? — играю я с ней.

Она фыркает и закатывает глаза.

— Нет, — говорит она, разворачивая салфетку и разглаживая ее на коленях. — Сегодня никакой текилы.

Я пожимаю плечами, ожидая, что эти нежные голубые глаза снова посмотрят на меня.

— Не имею ничего против текилы, — шепчу я через стол.

Я не сказал ничего грязного, но она все равно краснеет. Между нами существует неоспоримое притяжение. Как легко и беззаботно. В воздухе нарастает напряженность, когда она бросает взгляд влево, а потом снова на меня.

Джулс не решается что-то сказать, но потом передумывает и откашливается, беря в руки меню.

— Я никогда не делала ничего подобного, — сообщает она, не глядя на меня.

— Например, что? — спрашиваю я.

— Встречаться с кем-то.

— Это то, что мы делаем? — уточняю я, слегка удивляясь. — Встречаемся?

Она откладывает меню и серьезно смотрит на меня.

— Понятия не имею.

Искренний ответ и полная честность в ее голосе заставляют меня грубо рассмеяться. Я просто дразнил ее, но она слишком мила и искренна, чтобы я мог разозлиться на нее.

— Ты можешь смеяться сколько угодно, но я понятия не имею, что происходит. — Она снова берет свое меню. — Я просто пассивный зритель, мистер Тэтчер.

— Неужели? — игриво интересуюсь я и, когда официант возвращается к нам, ставя перед нами бокалы, я сразу же хватаю свой стакан с водой.

— Да, — рассеянно отвечает она, улыбаясь в свой бокал и делая глоток белого вина.

Джулс закрывает глаза и издает едва слышный тихий стон удовольствия. Мой член начинает твердеть, я сразу вспоминаю прошлую ночь, когда тот же сладкий звук соскальзывал с ее губ, когда я снова и снова овладевал ей.

Но Джулс ничего не замечает вокруг себя.

— Так что же изменилось в твоих планах? — спрашиваю я, когда она снова смотрит на меню.

Не утруждаю себя поднять свои. Я точно знаю, что будет. Короткий женский смех заставляет ее вздрогнуть, когда она перекидывает свои длинные светлые волосы через плечо, а затем снова убирает назад. Джулс пожимает плечами и наконец отвечает.

— Я думала, это будет лучше, чем я планировала.

Чушь. Я нюхом чую, что она лжет.

— А что ты планировала?

— Писать, — отвечает она, сделав глоток.

— Писательство? — уточняю я.

— Мне нравится ходить в Центральный парк и писать, — говорит она, кладя руки на колени и наклоняясь вперед.

— Ты журналистка?

— Нет, — произносит она и качает головой, — я писательница. — Снова делает глоток вина, а я смотрю, как она возится с ножкой бокала. — Я не известна в широких кругах. Просто пишу стихи. — продолжает она.

Джулс пытается отмахнуться от своей неуверенности.

— На самом деле это занятие приносит не очень много денег, но я выбрала эту карьеру.

Она оправдывается, и мне это не нравится. Джулс должна гордиться собой.

— По-моему, это замечательно. Чтобы написать поэтический роман, требуется много труда и усердия.

Ее глаза загораются, и она заметно расслабляется.

— Спасибо, — произносит она нежным голосом.

— Кто твой любимый поэт?

— Роберт Фрост, — быстро отвечает она. — Он лучший.

— Я немного читал Фроста.

Это правда, хотя это было много лет назад в начальной школе, и я почти уверен, что ненавидел каждую минуту, когда меня заставляли читать. Впрочем, это не имеет значения, потому что мой комментарий успокаивает Джулс, и она снова мило улыбается.

Я прочищаю горло, разглаживаю салфетку на коленях и пытаюсь вспомнить, чему меня учила миссис Харпер, моя любимая учительница в десятом классе.

— Поэзия — это когда эмоция нашла свою мысль, — я смотрю ей в глаза и пытаюсь правильно произнести вторую часть, — и мысль нашла слова. Я думаю, что это сказал Фрост.

Вся ее манера поведения меняется, теперь в ней удивление и непринужденность. Я потрясен тем, что вспомнил.

Джулс мило улыбается мне. Удивительно, как такая мелочь может сделать ее по-настоящему счастливой.