Несовершенный
Шрифт:
— Это из-за твоего мужа-придурка? — задает он вопрос с таким отвращением, что в этот момент я его ненавижу. Я рассказала ему о моем покойном муже, и да, он, возможно, причинил мне боль, изменил и солгал, но у Мейсона нет права его осуждать. Я до сих пор даже не знаю, как ко всему этому относиться.
— Именно поэтому это дерьмо должно прекратиться.
Сердце бешено колотиться в груди из-за того, что я выплеснула свои эмоции и мысли, но я уже не могу остановиться.
У Мейсона такой вид, будто я его ударила. Как будто я действительно причинила ему боль. Но я должна поставить точку.
— Я не в порядке, — говорю я, чувствуя жжение в глазах от подступивших слез, но мне все равно. Пусть. — Со мной не все в порядке, и я не убегаю. Ты не можешь просто появиться и излечить меня. Я не могу просто упасть в объятия другого мужчины и забыть обо всем, через что мне пришлось пройти.
Я готова выбросить телефон в окно, абсурдность рушащегося на моих глазах мирка кажется мне слишком ошеломляющей. Я зла, несчастна. Вот что это такое. Я чертовски несчастна, но разве я недолжна быть такой?
— Эй, остановись, — говорит Мейсон, притормаживая перед пешеходным переходом. — Просто успокойся.
Все его поведение меняется, он пытается успокоить, словно разговаривает с раненым животным. Это только злит меня еще больше. Нет, я не остановлюсь.
— Что ты хочешь от меня, Мейсон? — спрашиваю я его.
Часть меня надеется, что он действительно рыцарь в сияющих доспехах. Часть меня хочет быть слабой. Я хочу, чтобы он решил все мои проблемы и согревал мою постель каждую ночь, помогая мне двигаясь к новой жизни и оставляя позади разбитые осколки старой.
Я знаю, это неправильно, это уступка и отрицание моей собственной ответственности. Но, Боже, я хочу этого. Мое сердце готово вырваться из груди в надежде, что он скажет правильные вещи, чтобы убедить меня принадлежать ему. Точно так же, как и в первую ночь, когда я его встретила.
— Чего ты хочешь от меня? — повторяю я вопрос, мой голос дрожит.
— Джулс, — произносит он мое имя и смотрит на меня взглядом, которого я не понимаю, а потом так, словно я сломлена.
— Просто скажи мне прямо сейчас, к чему все это?
Я ощущаю, словно в моем горле расцвели шипы, и они становятся только больше, жестче и острее, заставляя слова царапать и причинять боль. — Я не могу стать твоей прямо сейчас, если…
— Если что? — уточняет Мейсон, и это так больно, потому что у меня нет ответа.
Я не смогу стать его женщиной, если это не навсегда, если я не могу доверять ему. Сейчас я не могу никому верить. Суровая реальность научила меня не доверять вообще. Я больше никого не хочу любить.
Когда я отстегиваю ремень безопасности, мне не хватает воздуха. Мой дом в квартале отсюда. Я вижу железные ворота. Мои руки дрожат, когда ремень безопасности с шипением отстегивается. Ненавижу себя. Мой дом — мое убежище, мое святилище и моя могила.
— Я не могу, — выдыхаю я, чувствуя себя чертовски дерьмово, и шепчу. — Прости.
Я открываю дверь и быстро закрываю ее за собой, избегая прикосновений Мейсона. Он лишь успевает слегка коснуться моей спины.
— Джулс, — кричит Мейсон мне вслед.
Я пересекаю переулок, машины сигналят мне. Я слышу, как Мейсон выходит из своей машины, бросая ее посреди дороги и задерживая тем самым движение.
— Джулс! — кричит он, но я продолжаю бежать.
Проталкиваюсь мимо людей и игнорирую неодобрительные взгляды. Я еле себя сдерживаю, мое дыхание прерывистое. Мне просто нужно добраться домой. Слезы текут по моему лицу. Мне нужно позаботиться о себе и понять, что, черт возьми, я делаю со своей жизнью.
Слышу визг шин, в голове пульсирует кровь, когда Мейсон останавливается рядом со мной.
Не обращая внимания на его крик, я распахиваю железные ворота. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в безопасности внутри своего дома, спиной к твердой двери. У меня дрожат руки и ноги, сердце бешено колотится.
Я ненавижу себя за то, что сбежала от Мейсона.
Это безрассудство. Он должен был стать всего лишь отвлечением, которое превратилось из фантазии в реальность.
Прикрываю рот, когда всхлип вырывается из меня. А затем медленно оседаю на пол.
Он хороший человек и заслуживает кого-то лучшего, чем я.
Кого-то, у кого нет всех этих проблем.
Кого-то, кто сможет любить его свободно и открыто.
Приваливаюсь к двери, выгибаясь всем телом и выпуская наружу всю боль, тайно надеясь, что он постучит в дверь и попросит меня все объяснить. Но я не могу быть этим человеком.
Мы оба знали, что так все и закончится. Я представляла, что это он меня бросит, а не наоборот. Делаю глубокий вдох, чувствуя себя дерьмово. Не то чтобы это имело какое-то значение. Здесь не о чем больше говорить.
Глава 24
Мейсон
Ты пойман между тем, что хочешь иль что знаешь.
Отчаянно желая больше, получишь лишь удар в ответ.
Что ж делать то, что ж делать?
Когда слова разрушат мир, закроется тот рай, останется лишь ад.
Семнадцать. Я звонил ей семнадцать раз. Еще больнее осознавать, что она бросила меня не по той причине, по которой должна была. Я не смог сохранить ее только для себя, так как слишком сильно надавил на нее. Это моя гребаная ошибка.
Но я видел, что могу для нее сделать. Но что я могу ей дать?
И это заставило меня почувствовать… что-то другое. Чертову ненависть, которая закипает внутри меня.
Все должно было закончиться именно так. А чего, черт возьми, я ожидал? Я рассчитывал удержать ее. Чтобы она научилась меня любить. Чтобы между нами было все правильно.
Никакие рассуждения и логика не объясняют, почему я чувствую себя преданным и одиноким. Ни одно чертово объяснение не изменит ощущение, что ситуацию нужно исправлять. В моем стакане звенит лед. Я беру бутылку односолодового виски Macallan. Жидкость плещется в бутылке, когда я читаю этикетку, проводя пальцами по крышке.