Несущий огонь
Шрифт:
Он покачал головой.
— Лорд Утред, — он имел в виду моего кузена, — нуждался в провизии, господин, потому что в его амбарах произошел пожар. Но он боялся, что если лорд Этельхельм приведет так много воинов, он может захватить крепость.
— А разве мой кузен не собирается жениться на дочери Этельхельма?
— О да, господин, — он кашлянул и широко открыл глаза. — Такая юная и соблазнительная штучка! Утешение для твоего кузена.
Интересно, в чем утешение, подумал я, в том, что Этельхельм отнимет у него контроль над Беббанбургом?
— Так значит,
— Целой армией, господин! Готовой покарать язычников!
Это имело смысл. Если Беббанбург окажется в руках Этельхельма, саксы окажутся и с юга, и с севера от владений Сигтрюгра. Кузену ловко удавалось не впутываться в войны между саксами и датчанами, но в качестве цены за спасение Этельхельм наверняка потребовал, чтобы Беббанбург помог сокрушить Нортумбрию.
— А мой кузен не хочет, чтобы армия Этельхельма находилась в его крепости? — спросил я.
— Не хочет. Пусть бы несколько человек, но не целая же армия!
— Так значит, ты ослабил флот Этельхельма?
Он заколебался. Я почувствовал, что он хочет соврать, и тихонько хмыкнул, и он дернулся, словно от удивления.
— Скотты и без того это планировали, господин, — поспешно признался он.
— И ты это знал? — спросил я, и он кивнул. — И что Бог думает по поводу твоих переговоров с королем Константином?
— Господин! — возмутился он. — Я с ним не разговаривал!
— Разговаривал, — обвинил его я. — А как иначе ты мог провести флот в Думнок? Ты договаривался с обеими сторонами. И с моим кузеном, и с Константином.
— Не с королем Константином, господин. Клянусь священной маткой девы Марии.
— Значит, говорил с лордом Домналлом.
Он помедлил, а потом кивнул.
— Да, — шепотом признал он.
— И вы пришли к соглашению, к тилскипану.
— Да, господин.
— Ты хотел гарантий, — я снова заговорил мягко. — Мой кузен обещал тебе монастырь, если ты ему поможешь, но что если он проиграет? Это тебя беспокоило.
— Да, господин! Я молился!
— И Господь велел тебе поговорить со скоттами?
— Да, господин!
— И они обещали отдать тебе монастырь, если ты им поможешь?
— Да, господин.
— И ты разузнал для них про Думнок?
Он снова кивнул.
— Да, господин.
— Но почему же ты не напал вместе с ними? Почему не дрался рядом с воинами Эйнара?
Он снова вытаращился на меня.
— Я же миротворец, господин! Благословенны миротворцы! Я сказал лорду Домналлу, что не могу носить меч, я ведь епископ! Я готов помогать скоттам, но не убивать ради них. Господь запрещает!
— А если бы ты сражался вместе с кораблями Эйнара, — предположил я, — то лорд Этельхельм узнал бы, что ты предал моего кузена.
— Это верно, господин, — признал он.
Я подумал, что если Иеремия безумен, то это коварное безумство, хитроумное безумство, он хитер как змея. Он убедил и скоттов, и моего кузена, что он на их стороне, так он сможет построить новый монастырь на Линдисфарене, кто бы ни победил.
— Ты правда веришь, что мой кузен сдержит обещание? Или что скотты позволят тебе построить монастырь на их землях? Никому из них нельзя доверять!
Он посмотрел на меня со слезами на глазах.
— Бог желает, чтобы я построил монастырь, господин! Он говорит со мной, он этого требует, он этого от меня ожидает!
— Тогда ты должен его построить, — охотно согласился я. — И архиепископ это понимает. Потому и прислал тебе сообщение.
— Сообщение? — встрепенулся он.
— Он шлет тебе благословение и заверяет, что каждый день молится за твой успех. Он обещал поддержать твою работу на Линдисфарене и послать тебе сокровища, да какие! Но только если ты поможешь мне. — Я взял его руку и положил ее на серебряный крест Вздоха Змея. — Клянусь своей душой, что это правда, клянусь, что когда я стану лордом Беббанбурга, ты будешь аббатом, епископом и правителем Линдисфарены. — Я прижал его руку к мечу. — Клянусь во имя Отца...
— Моего Отца, — тут же перебил он.
— Во имя твоего Отца, и твоего брата, и...
— И того, третьего, — снова перебил он. — Третьего нельзя называть, — встревоженно объяснил он, — потому что Бог может заревновать. Он сам мне так сказал.
— Заревновать?
Он энергично кивнул.
— Понимаешь, третий там — святой дух, — сказал он, подчеркнув слово «святой», — но ведь мой Отец и брат куда более святы, а их такими не называют. И это неправильно!
— Это неправильно, — согласился я.
— Вот Отец и попросил меня не называть третьего. Никогда.
— И твой отец велит мне доверять, — сказал я.
На миг я решил, что слишком заговорился, потому что Иеремия не ответил, а лишь нахмурился. Потом он плотно закрыл глаза и что-то забормотал. Он замолчал, явно прислушиваясь, кивнул, снова забормотал, а потом открыл глаза и посмотрел на меня с неподдельной радостью.
— Я спросил его, господин, и он сказал, что я могу тебе доверять! Слава ему!
— И впрямь, слава ему, — сказал я, не выпуская его руку. — Так расскажи мне всё, что мне нужно знать.
И в старой церкви Джируума, в наполненной дымом ночи, он рассказал мне всё.
Часть четвертая
Глава одиннадцатая
— Нужно было перерезать его гнусную глотку, — рявкнул на следующее утро Финан, точнее, чуть позже той же ночью, потому что я разбудил своих воинов еще в темноте.