Несущий перемены
Шрифт:
Она плотнее запахнула простыню, чувствуя себя почему-то слабой и уязвимой. У Алексы не было ни малейшего намерения открывать ему свои планы.
— Едва ли в моем положении возможен выбор.
— Но ты его уже сделала, — Недар выпрямился. Он не подошел ближе, как будто зная о ее беспокойстве, и оставался в тени, вне досягаемости камеры.
— Похоже, препарат возымел на тебя большее влияние, чем на меня, — заметила она.
— Ты была без сознания и не могла этого знать.
— Но ты не упал, — с нажимом повторила Алекса.
— Иначе и быть не
Алекса покачала босой ногой, которая свесилась с кровати.
— Так это был вопрос? Мне показалось, ты уже знаешь, о чем я думаю.
— В трудные времена ты приходила ко мне на помощь.
У Алексы вырвался смешок.
— Так это жест вежливости? Недар, я этому не верю. Чего ты ждешь от меня?
Он подошел поближе. Алекса заметила, что Недар переоделся и вновь был в мундире тезара.
— У нас мало времени. Скажи, что ты чувствовала после укола.
Ее влажные губы внезапно пересохли. Алексе не хотелось смотреть ему в глаза.
— Мне казалось, что у меня закипает кровь, сердце было готово разорваться, а голова… — она остановилась, не желая делиться столь интимными подробностями.
— Что случилось с твоей головой?
— Ас твоей?
Недар пожал плечами.
— Но я не пострадал так, как ты.
— За что ты и должен благодарить свою счастливую звезду, — Алекса села поудобнее, подобрав ноги.
Тезар горько улыбнулся.
— Несомненно. Мне нужен этот препарат, Алекса — его формула и процесс выработки. Врач говорил тебе, что его можно изготовить в виде таблеток. Имеется ли у него информация об этом здесь, на крейсере?
— Должна быть, — Алекса внимательно взглянула на Недара. Все, что могло понадобиться чоя, вызывало ее интерес. Она ценила все, что могло побудить этих надменных ублюдков к сделке.
— Я ухожу и намерен забрать эту информацию с собой.
Она встала на колени.
— Ты не можешь уйти без меня.
— Да, вряд ли, — мрачно подтвердил Недар. — Выбора у меня маловато — ты будешь моим прикрытием.
— Но как ты надеешься сбежать со станции?
Недар помолчал, как будто решая, стоит ли открываться ей.
— Вскоре на станцию прибудет грузовой транспорт чоя. Они спрячут нас на борту. Поблизости боевой корабль абдреликов…
— ГНаск, — пробормотала Алекса, не перебивая его.
— …несомненно, обыскивающий ближайший сектор. По-моему, если твой отец решит бежать от него — не может же он стоять в доке вечно, да и топливо слишком дорого, — то они его поймают.
— Им нужны мы.
— А также месть за то, что их инвазия уничтожена.
— Но они не станут следовать за грузовым транспортом чоя?
— Надеюсь, не станут.
— Как насчет моего отца?
— А что с ним?
Она вздернула подбородок.
— Я не могу оставить его здесь.
— Твоя дочерняя преданность меня удивляет, — насмешливо заметил чоя, и Алексе захотелось ударить его.
— Здесь нечему удивляться. Отец использовал меня, когда это было необходимо, но я по-прежнему его дочь. Я люблю его, — она
Недар кивнул.
— Хорошо. Это разумно. Тогда нас уже никто не сможет остановить. ГНаск не станет нападать на «твоего отца только из-за злости — для этого он слишком умен.
— Но если он примет это за обман?
— Вряд ли, могу поручиться. Барос сможет подтвердить ему, — Недар хищно улыбнулся.
— Сколько времени понадобится, чтобы найти Марена?
Недар ответил. Алекса обдумала его информацию и заметила:
— Сейчас на корабле ночное время. Свет везде приглушен. Как думаешь, когда на станции появится грузовой транспорт?
— По вашему времени — на рассвете. Им потребуется несколько часов на разгрузку, а затем они примут нас на борт.
— К тому времени я буду готова, — ответила Алекса. Она скользнула на пол и застыла, завернувшись в простыню. — Но я хочу знать, зачем тебе так срочно потребовался этот препарат.
— Почему ты считаешь, что я признаюсь тебе?
— Потому что теперь я не более твой заложник, чем ты — мой. Этот препарат приносит тебе какую-то пользу, не говоря уже о том, что помогает защитить других пилотов от инвазии абдреликов. Но здесь есть кое-что еще, отчего тебе не терпится его получить, — Алекса улыбнулась. — И я хочу знать, отчего тебе не терпится.
Глава 20
Должно быть, по времени крейсера уже наступила глубокая ночь, когда Джон внезапно проснулся и почувствовал, как заныли все мышцы, затекшие за время сна. Он повозился в кресле, в котором сидел, и обнаружил, что спал, уронив голову на стол, перед темным экраном. Он выругал себя за то, что вновь заснул за работой, размял ноющую руку и шею. Свет был приглушен, и Джон понял, что на крейсере уже все спят, но над его пультом и выше, над экраном, еще горели светильники. Он по-совиному заморгал, пытаясь приспособиться к их свету.
Он собирался проведать Алексу. После доклада Марена он с трудом мог поверить в дальнейшее успешное лечение, а просмотр записи не дал ему никакой уверенности. Реакция Алексы не была вызвана передозировкой, заявлял Марен, но Джон не видел разницы. Ему сообщили, что реакция была вызвана прекращением вирусного влияния симбионта — острый случай абстиненции. Реакция чоя была совсем иной, но Марен заявлял, что либо симбионт не был ему вживлен, либо инфекция началась только недавно. Что касается поведения Алексы, ни одно из испытаний не позволило даже предположить появления такой побочной реакции. Врач совсем съежился от страха, просматривая записи, но особенно в них привлекал внимание неожиданный уход чоя сразу после инъекции. Вероятно, пилот не мог вынести вида страданий Алексы. Но стоило ли вообще подвергать ее такому испытанию? Если есть хоть малейшая надежда вернуть дочери прежний облик забавной и смешливой малышки, которую Джон потерял много лет назад — вероятно, следует попытаться. Джон протер глаза.