Нет человека – нет проблем!
Шрифт:
— Какой? — заинтересовался Феофанов.
Я пообещала ему, что он узнает об этом утром, и велела укладываться спать. Когда Феофанов поинтересовался, как ему спать, если спать практически не на чем — один драный диван да стулья, я ему рассказала об обстановке в колониях строгого режима. Нытья больше не было. Феофанов спал на диване, а я на стуле, прислонившись к стене. Удобства мало. Однако, желая себя ободрить, я вспомнила зачет по снайперской стрельбе в «Ворошиловке». Там вообще пришлось целый день пролежать в жидкой грязи под проливным дождем, испытывая нечеловеческие муки.
Феофанов проснулся неожиданно рано, несмотря на то что лег в половине третьего.
— Так что у вас за план? — спросил он, едва продрав глаза. — Как Каримова заставить от меня отстать?
Я закончила делать отжимания, поднялась, обтерла лицо и шею полотенцем и бросила:
— Узнаете, когда будет такая необходимость.
— Ладно, тогда вопрос попроще, — смиренно сказал Феофанов. — По исследованиям ученых, человек нуждается в пище, а принимать ее желательно три раза в день, начиная с утра.
— Дурацкая теория, — пожала я плечами. — Меня, например, учили по многу дней обходиться без еды.
— У меня нет вашей подготовки, посему предлагаю посетить какую-нибудь забегаловку или, на худой конец, купить курицу-гриль, что ли, — предложил Феофанов.
— Нет, выходить из квартиры пока не стоит, чтобы не светиться. — Приблизившись к допотопному холодильнику, я открыла дверцу с надеждой обнаружить еду. Но из еды там оказались две вещи — банка консервов «Килька в томатном соусе» и засохшая горбушка хлеба. Я протянула это Феофанову: — Вот, поешьте, пока вам хватит.
От вида кильки архитектора перекосило. Я ждала, что он откажется, но не дождалась. Тупым ножом архитектор кое-как вскрыл банку, поломал хлеб и с аппетитом начал поглощать рыбу, словно деликатес.
— Еще чай можно сделать, — предложила я, слыша сердитое бурчание собственного желудка.
— Давайте сразу не будем шиковать, — с набитым ртом ответил Феофанов, — чай останется на обед, а заварку от чая съедим на ужин.
— Это вы хорошо меня подкололи, — улыбнулась я, вставляя в сотовый старую сим-карту, — вам бы не архитектором быть, а со сцены сатирические монологи читать.
— В клоуны я подамся, когда закончатся деньги, — заверил меня Феофанов. — Будет чем за границей заниматься.
— Да, правильно. А не напомните мне рабочий номер Каримова? — попросила я у него.
— Вы хотите ему звонить? — Феофанов даже побледнел, но, справившись с собой, продиктовал номер.
Сначала я позвонила на сотовый Каримова, номер которого мне раздобыл Юзер. Сотовый был отключен. По рабочему ответила секретарша. Она сообщила, что Каримов на отдыхе и вернется через две недели, а пока я могу поговорить с его заместителем. Это обстоятельство заставило меня задуматься, в курсе ли темных делишек своего шефа заместитель. Может, он просто подставная фигура. Секретарша истолковала мое молчание как знак согласия и соединила меня с Эдуардом Глебовичем Лабишем, заместителем генерального директора по общим вопросам.
— Да, слушаю вас, — ответил Лабиш, и у меня сразу отпали все вопросы по степени посвященности зама. По голосу я сразу узнала человека, звонившего на мой сотовый и представлявшегося как Лев Скидан.
— Здравствуйте, Эдуард Глебович, мне бы поговорить с вашим шефом, — сказала я деловым тоном, — он мне нужен по личному очень важному вопросу.
— А кто вы? — спросил Лабиш с легким удивлением. — Ваш голос кажется мне знаком.
— Хм, ваш голос тоже мне знаком, — хмыкнула я в трубку, — только я, наверное, ошибаюсь. Того человека звали Лев Скидан. Вы же имеете одну фамилию, имя и отчество или есть запасные?
— Очень остроумно, — холодно сказал Лабиш, — но запомните, шутить вам недолго осталось.
— Итак, — оборвала я его, — вам нужен проект торгового центра?
— Что вы за него хотите? — спросил он с плохо скрываемым волнением в голосе. — Назовите сумму, которая вам нравится.
— Один миллион долларов, — ответила я, не раздумывая, и улыбнулась, выслушивая ответ, состоящий сплошь из нецензурных слов. — Сами сказали, какая нравится, — аргументировала я свой ответ. — Хорошо, согласна поторговаться.
— Я прошу вас назвать реальную сумму, — сдерживая ярость, попросил Лабиш, — в пределах стоимости проекта, иначе этот разговор не имеет смысла.
— Почему же не имеет? Очень даже имеет, — ответила я непреклонно. — Вы заплатите мне один миллион и получите проект и мое молчание, а также молчание Феофанова. — Я посмотрела на своего клиента, жадно внимавшего каждому моему слову, и продолжала: — Если вы не заплатите, Виктор Арсентьевич пойдет в прокуратуру и все расскажет о ваших темных делишках. Он прямо сейчас уже рвется идти, да я его удерживаю. Говорит, готов даже отсидеть…
Феофанов отрицательно затряс головой, давая понять, что не готов сидеть.
— Да, он сказал, что будет сидеть, сколько дадут, и двадцать, и тридцать лет, — сказала я, не обращая внимания на выкрутасы клиента. — Ваши люди его чуть не убили. Он говорит, раз суждено умереть, потащу и этих сволочей за собой. «Сволочи» — это он про вас.
— Вы просто не понимаете, с кем связались, — зло сказал Лабиш. — У нас такие связи, что ваших писков никто и не заметит.
— Не такие уж писки, — парировала я и назвала десяток фирм, которыми руководил Каримов, творя свои темные дела. — В Кировограде, например, ваш архитектор Котов пропал в неизвестном направлении. Не исключено, что вы его устранили. Возьмись за вас хороший следователь, вы бы во всем сознались. У меня несколько дисков с информацией для прокуратуры, газет, радио и телевидения. Посмотрим, как тогда ваши покровители за вас заступятся.
— Предлагаю следующее, — сказал Лабиш примирительно. — Перестаем угрожать друг другу и обсудим сложившуюся ситуацию как деловые люди.
— Давайте, — согласилась я. — Итак, миллион долларов вы передаете мне в обмен на диск с проектом в кафе «Мальвина» на улице Жижиной в одиннадцать ноль— ноль сегодня.
— Нужно больше времени, чтобы собрать деньги, — сухо сказал Лабиш. — Давайте завтра в это же время.
— Я что-то сегодня добрая, — хихикнула я в трубку. — Даю сроку до двух часов дня. Вы всю страну натянули со своим Каримовым, так что не думаю, что вам сложно будет найти какой-то вшивый миллион.