Нет мне ответа...
Шрифт:
Ну, дай бог тебе закончить книжку, здоровья хоть немного и покоя возможного. Был я на Тульшине, посетил места боёв, где началось моё боевое крещение, и Ясную Поляну, где прежде бывал и откуда унёс много дум и всего на сердце. Андрей мой всё служит. Ирина учится в пединституте.
Вышла у меня «Кража» в ГДР, сулятся туда послать на какую-то неделю.
Ну, обнимаю и целую тебя. Будь работоспособен. Твоим домашним — поклоны. Твой Виктор
5 ноября 1969 г.
(Адресат не установлен)
Дорогой Ванюша!
Приехал я домой только что — осень просидел в деревне, работал. Получил твоё письмо, удостоверение, газету. Спасибо тебе за всё,
Прилетел я в Красноярск 6 июля (пробыл 5 дней в Новосибирске), а 2-го повесился наш Игнатий Дмитриевич. Так меня потрясла его смерть! Жара неописуемая, болезнь и операция ближнего родича — Кольки, самоубийство товарища в родном селе, на похороны которого я попал прямо из машины... Напал на меня какой-то столбняк, и потом прямо-таки с рассудком начало неладное происходить — никого и ничего мне не хотелось видеть, сидел недолго в Красноярске в пустой квартире сродной сестры без еды и воды, видения какие-то стали мне являться.
Однажды я поднялся с кровати, уехал в аэропорт, улечу, думаю, к Ивану, может развеюсь как-то, но в аэропорту было столько народа, что и невозможно понять было кто, куда и зачем летит. Кроме того, был у меня билет в Игарку, на пароход, но тут я его сдал, каким-то образом приобрёл билет до Москвы (не полетел кто-то) и улетел домой совершенно больной и разбитый.
Отлежавшись, ездил по Вологодчине, затем в Туле был, в Ясной Поляне, а осень на Урале. Немного отошёл и работать начал. Писал мелкие вещи, но, на подходе работа над книгой о войне, работа лет на 5-10, так что ближайшие годы заняты будут делом, а это лучшее лекарство от душевных недугов.
Вышли у меня повести в Москве, но книг я не имею — пока сидел в деревне, их продали. Может, авторские пришлют. Вышла «Кража» в Чехословакии, ГДР и в Болгарии.
Сын — служит, дочь — учится, Марья по дому вертится, жизнь идёт вперёд. Весной был у меня в гостях фронтовой друг — он фотограф по нынешней профессии, сделал много снимков, шлю тебе на память три штуки. Живу я здесь спокойно. Русь кругом исконная и добрая. Будет отпуск — приезжай. От Москвы до Вологды 7 часов на поезде и 52 минуты на самолёте.
Скоро пойдёт на экранах американский фильм «Лучшие годы нашей жизни» (я его видел ещё на литературных курсах), обязательно посмотри. А пока поздравляю тебя и твоих товарищей с праздником. Всем доброго здоровья и успехов в работе. Супруге твоей и детям поклоны. Обнимаю тебя, твой Виктор
1970 год
28 января 1970 г.
Вологда
(Л.И.Кузьмину)
Дорогой Лёва!
От души поздравляю тебя с радостным событием! [речь идёт о приёме Л. И. Кузьмина в члены СП СССР. — Сост.]. Быть членом надо лишь для устойчивости духа, а больше ни на черта этот билет не нужен. А вот падать духом ни от чего не след. Много в литературе причин для отчаяния, и тут уж готовься к нелёгкой жизни. Много глупых людей потому что. Вот я в «Комсомолке» потолковал маленько, так зашевелился весь пермский областной писатель. Его, бедного, задели! Так он уютно сидел в чулане, пил на последние рублишки, укрывался ряднишком, сотканным из собственной к себе жалости, умильности, обиженности, и тут с него и снимают такую удобную одёжку, и беспокоят его. Вот он и забрюзжал, задёргался, болезный, ибо работать давно отвык, а только и тешится званием писательским и собственной значимостью, кем-то погубленной.
Не опускайся никогда ни в работе, ни нравственно до этого, тихого с виду и сжигаемого
А я, брат, переехал на новую квартиру. Четырёхкомнатную дали. Простор такой и удобства. У меня теперь совершенно отдельный кабинет, и так он мне нравится, что не выходил бы никуда. Возни было много, ещё не совсем и устроились, книги ещё на полу лежат, но я начал работать. Готовлю «Пастушку» для «Нового мира» и сборник коротких новелл для «Советского писателя». «Пастушку» переписал восьмой раз и пока доволен ею. Не знаю, как изрубят её в журнале, а пока отнеслись к повести хорошо, дали договор, аванс и обещают напечатать после юбилеев.
Марья моя тоже отлежала в больнице с сердцем, но сейчас уже в ходу, печатает, носится по квартире, как иноходец, хотя и неможется всё ещё ей. Я обнимаю тебя и ещё раз поздравляю.
Твой Виктор Петрович
12 мая 1970 г.
Вологда
(А.Щербакову)
Дорогой земляк — Саша Щербаков!
Я как раз лежал в больнице, когда пришла Ваша книжка. Я не успеваю читать все книжки, подаренные мне, но наши, сибирские — исключение, я их читаю обязательно, ибо всегда надеюсь услышать родную речь, увидеть что-то родное, поговорить с кем-то близким хотя бы мысленно.
Ваша книжка мне очень поглянулась, особенно её первая часть, где она меньше поражена газетчиной, этой всё живое съедающей ржавчиной. Много в очерках сыновнего чувства, много грустной и доброй улыбки, много тепла, согревающего человеческую душу вдали от родного дома. А главное то, что автор её сохранил чувство благодарности родной земле и людям её, а с благодарности и начинается человек, и благородство души его и помыслов отсюда же. Неблагодарные — всегда эгоисты.
Жаль, что у книги худое, тусклое название — она будет лежать на прилавках и полках с этим названием. И ещё, мне кажется, работу над книжкой нужно продолжить — на основании её и частично используя этот материал и фамилии людей, которые здесь названы (характеры их лишь намечены чуть), написать небольшую повесть о таскинцах, да так, чтобы наперёд выступило не только их дело и любовь к нему, а сами люди. Перенаселять повесть не нужно, сделайте отдельные главы-рассказы, связанные местом действия и общей жизнью.
Очень советую над этим подумать, если надумаете что и сделаете, присылайте рукопись — я с радостью её посмотрю и, если она будет того стоить, определю в журнал или ещё куда.
А пока желаю Вам всего доброго и лучшего. Рад был познакомиться с Вашим голосом — он очень доверителен и чист в Вашей милой книжке. Наверное, и сами Вы такой же. Раз в 56-м году поступали в институт в «смазных сапогах», значит, знаете, что такое труд, хлеб и честь.
Жму Вашу руку. Ваш В. Астафьев
12 мая 1970 г.
(Адресат не установлен)
Дорогие Виктор и Галя! Получил я ваше письмо и погоревал сильно. Я слышал, что Виктор заболел, но не предполагал все же, что так страшно его тряхнула болезнь.
Этот проклятый фронт так и перебирает нашего брата, перетряхивает наши кости. Видно, война для нас никогда не кончится, так и будем мы её носить в себе да мучиться болями и воспоминаниями.
Очень я рад, что Виктор начинает уже выкарабкиваться помаленьку и что ты, Галя, рядом с ним. Как это важно и неоценимо! Хочется сказать тебе спасибо от всего нашего мужицкого роду, и вообще мне часто хочется поклониться российским бабам за то, что они есть на земле и возле нас. Мы без них ни хрена не стоим. И только кажемся себе повелителями да головами, на самом-то деле путаники и слабаки.