Нет в лесу страшнее зверя
Шрифт:
– Полина! Полина Скороходова! Куда же вы! Господа, разрешите представить вам самую красивую девушку этого города!
Услышав голос и слова Кострова, Полина замерла, вжала голову в плечи и покраснела как вареный рак.
5
Спутники Вениамина Аркадьевича развернулись в ее сторону, и Полине не оставалось ничего другого как улыбнуться и поздороваться. Судя по их взглядам, выглядела она при этом очень глупо, да и сама Полина чувствовала себя именно так.
Их было четверо, вместе с Костровым, – еще один лысоватый мужчина в легком костюме и две женщины,
Костров отделился от группы и вновь приложился к руке Полины. А потом вдруг зачем-то заставил ее покрутиться вокруг своей оси, довольно крепко обхватив за запястье. Когда Полина остановилась, ее мотнуло сначала в одну сторону, затем в другую. Перед глазами запрыгали колонны, лица и лестничный пролет. Едва не споткнувшись, она почувствовала себя слоном в посудной лавке и, вписавшись плечом в Кострова, едва не свалила того с ног.
– Здравствуйте! Простите, я, кажется, невовремя… – пробормотала, пытаясь удержать равновесие.
– Полноте, милая барышня! – густым басом заявил мужчина с высокими залысинами и шелковым платком на шее. – У нас нехватка женского пола, так что вы как нельзя кстати.
– Геннадий Викторович, уймись, – остановил его Костров. – Полина – дочь моего старинного приятеля, Юрки Скороходова. Помните, журналист такой был? Рыжий. Тоже, кстати, увлекался разными мистическими делами…
Присутствующие переглянулись, пожимая плечами.
– Мы собрались поужинать и приглашаем вас, – продолжил художник, все еще придерживая Полину за руку.
– Ой нет, – окончательно сконфузилась Полина. – Это неудобно… Я, понимаете, мимо шла. Просто хотела поздороваться и попрощаться, наверное…
– Неудобно на потолке спать, – фамильярно заметил Геннадий Викторович.
Женщины продолжали разглядывать Полину, не скрывая ироничных улыбок.
– Не обращайте внимания, – усмехнулся Костров и согнул локоть калачиком. – Идемте, моя фея. Рассмотрите нас, столичных дикарей, со всех сторон. Мы не страшные, и клыков у нас нет уже давно – исключительно импланты. А скоро и вся стая подтянется.
«О боже! – пронеслось в голове у Полины. – Сколько же их здесь? Зачем я вообще сюда пришла?!»
Но желание посмотреть и послушать творческих людей пересилило робость. Когда еще ей предоставится шанс окунуться в киношную атмосферу? Наверняка будут разговоры о съемках, о великих актерах, о разных смешных случаях. Интересно же – о чем фильм, кто режиссер, и кто занят в главных ролях?
В конце концов, можно заказать какой-нибудь салатик и кофе, посидеть в сторонке, не привлекая внимания. Вон они какие – шумные, интересные, повидавшие все на свете!
Полина, конечно, читала о том, как построен съемочный процесс, да и соцсети пестрели историями об известных и популярных творческих личностях, но ведь совсем другое дело сидеть рядышком и представлять, что имеешь к этой элите хоть какое-то отношение.
Нет, определенно нужно было соглашаться! Вдруг это ее единственный шанс разнообразить свою жизнь? В таких случаях нормальные люди настроены решительно: будет, о чем рассказать своим внукам. Внукам, ага…
– Полина, ау? – помахал ладонью Костров перед ее носом. – Вы с нами?
– Да, –
Костров приподнял бровь и оглядел ее с ног до головы:
– Вот и славно!
Уличная терраса ресторана находилась в задней части гостиницы. Огромный голубой брезентовый тент днем скрывал посетителей от солнца, а вечером от возможного дождя и ветра. Между столиками стояли высокие ящики с цветами; крупнолистные лианы обвивали столбы и решетки, создавая удивительно уютную атмосферу. Одна сторона площадки оставалась открытой и выходила на реку, за которой простиралась старая часть города, утопавшая в зелени.
Полина оперлась на поручни, восхищенно разглядывая мерцающие огоньки, отражающиеся в воде, пока остальные гости усаживались за двумя сдвинутыми вместе деревянными столами. Играла тихая джазовая композиция, в которую как-то особенно удачно вплетался тонкий комариный писк, звяканье столовых приборов и кряканье пернатых на берегу. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, словно ощупывающий ее затылок, Полина обернулась.
– Полечка, – оторвался от разговора с Геннадием Викторовичем художник, – что же вы нас бросили? Идите скорее сюда! Садитесь рядом со стариком Костровым. Мне очень хочется расспросить вас поподробнее о том, что случилось с вашим папенькой. Мировой был мужик! Талантище, самородок! Такие идеи выдавал – волосы на голове дыбом вставали. Ему бы сказки писать. Да что там, сказки, мистические триллеры, во! Лично я ему верил, а как же? – обратился он к остальным. – Вдохновлял похлеще прочих. Но вот помер, эх… Полина, а вы знаете, что когда-то он сам предсказал свою смерть?
На мгновение у Полины заложило уши. Она нахмурилась, не сразу поняв и переварив его фразу. А затем кровь застучала в висках так сильно, что захотелось сползти на землю и обхватить голову руками.
К столу подошли еще несколько человек, и сейчас все они смотрели только на нее.
«Старый король когда-нибудь умрет, Шуша… Злой Дракон не оставит его рядом с любимой маленькой принцессой. И тогда ей придется все решать самой. Ведь это ее королевство.»
Полина с трудом отцепила руки от перил и на негнущихся ногах последовала к собравшимся. Еще минуту назад ей казалось, что сейчас она просто рухнет на серую плитку, но через мгновение стало понятно, что никто уже не обращает на нее никакого внимания. Все рассаживались за большим столом и наперебой штурмовали молодого официанта. На помощь к нему поспешил метрдотель, который теперь умудрялся не только принимать заказы, но и обмениваться комплиментами и шутками с гостями.
Полина пробралась на свое место, нервно теребя ремешок сумочки. В голове воцарился полный раздрай. Хотелось расспросить Кострова о том, что он только что сказал, но художник с азартом выбирал спиртное, совершенно не задумываясь о том, какое впечатление на нее произвели его слова.
Что это было вообще? Шутка? Но разве подобными вещами шутят? Хотя, зная ее отца, возможно и следовало отнестись к этой информации спокойно. Иногда папенька выдавал такие перлы, что сам удивлялся. Но такова уж особенность пишущих людей – играть словами и фразами становится для них основным занятием. Мать это выбешивало, а вот Полине нравилось угадывать тайный смысл, прятавшийся за словами отца, ведь тогда даже самая простая история превращалась в сказку.