Нет жалости во мне
Шрифт:
– Где Костя?
– Не знаю... Честное слово, не знаю...
– Знаешь ты все... Ты больше ко мне не приходи, не надо, – со слезами на глазах мотнула головой Сашка.
– Почему?
– Потому!
– Из-за Кости? Так не трогал я его...
– Все равно не надо ко мне приходить.
– Что за блажь?
– Это не блажь... Ты что, не понимаешь? Боюсь я тебя! – истерично всплеснула руками Сашка. – И тебя боюсь, и Касатона этого чертова. Достали вы все меня!
Алик сел перед ней на корточки, рукой взял за подбородок, лицом развернул к себе.
– Ты у меня вот где!
Палец одной руки он положил на ладонь другой и крепко сжал его в кулаке.
– И никуда ты от меня не денешься... Буду приходить, когда захочу. А скажешь Касатону, он узнает про Игорька... Знаешь, шантаж – это так противно, что не хочется о нем даже думать... А хочется мне... А хочется того же, чего и тебе...
Алик взял Сашку за руку, поднял с кресла, расстегнул сзади ее мятое платье так, что оно струей стекло к ее ногам. Под ним ничего уже не было. И руки, которыми она попыталась скрыть свою наготу, он развел без всяких усилий...
Домой он пришел только утром, но уже после того, как Катька уехала на работу. Вечером она вернется, попытается устроить скандал, но Алик знал, как разговаривать с ней, как усмирять.
Как гулял он, так и будет гулять. Хочет она этого или нет, но ей придется мириться с этим, пока у него не усохнет или не отвалится. Вопрос о том, с ним она или без него, уже не стоит. Тут одно из двух: либо с ним, либо вообще никак. А пристрелить Катьку – рука у него не дрогнет...
Глава 21
Сашка была плохой актрисой, но роль жертвы она играла довольно-таки убедительно. Хотя Алик и не верил ей.
– Я думала, ты сегодня не придешь, – обреченно вздохнула она, закрывая за ним дверь.
Время – половина второго пополудни. Он только что пообедал в ресторане, а сейчас у него по графику – приятный моцион в постели с городской примой. В театр она раньше четырех не отправится, так что в запасе у них как минимум два с половиной часа.
Сашка лишь изображает из себя жертву обстоятельств. Дескать, раз уж я у тебя в руках, то придется отдаться, но учти, это все по принуждению... Но Алик точно знал, что ей нравится с ним.
Он взялся за поясок ее халата, развязал узелок, развел полы. Взору открылась обнаженная грудь, упругий плоский животик с поясом на нем. Были на ней и чулки на подвязках, но больше ничего. Как раз то, что ему нравилось.
– Кого же ты тогда ждала? – спросил он, примяв рукой приятно прохладную выпуклость внизу спины.
– Тебя и ждала...
Не женщина, а сама невинная жертвенность, только почему-то без трусов.
– Никуда от тебя не денешься, – вздохнула она.
– А может, ты Игорька ждала? – спросил он, толкнув ее на широкое кожаное кресло, настолько удобное, что Сашка могла принимать на нем самые изощренные позы.
– У меня с ним ничего нет, – закрыв глаза, мотнула она головой. – И быть не может...
–
– Я же говорю, с тобой как на подводной лодке...
– Ну, тогда поплыли...
Они вместе погрузились в глубины удовольствия, достигли самого дна, бросили якорь, но долго удержаться там не смогли, стремительно и шумно вынырнули на поверхность скучного бытия. И, глядя на ее блаженную улыбку, которую сейчас она даже не пыталась скрыть, трудно было усомниться в том, что ждала она именно Алика, а не кого-то другого...
Две недели он наведывался к ней – то днем, то ночью. И на протяжении всего этого времени наблюдал за ней и со стороны. Следил, прослушивал разговоры, но так и не обнаружил Игорька, который мог кружить где-то в ее фарватере.
К тому же две недели – это довольно большой срок для киллера. Если у Игорька был заказ на Касатона, он бы или уже исполнил его, или как минимум с треском провалил бы задание. Но призрак из прошлого ничем не давал о себе знать. То ли он не объявлялся вовсе, то ли убрался обратно в Москву, решив, что не сможет исполнить заказ.
Касатон почти не следил за Сашкой. Охранник приезжал за ней, чтобы отвезти ее в театр и доставить обратно, а в остальное время она была целиком предоставлена себе. И к себе домой за все две недели Касатон звал ее всего один раз.
А вот о собственной персоне Касатон заботился с особым рвением. Два кольца охраны – внутреннее из телохранителей и внешнее из малозаметных наблюдателей. По городу он перемещался на трех совершенно одинаковых автомобилях, и не понять, какой из них бронированный. Дом – неприступная крепость. Словом, подобраться к нему на расстояние верного выстрела было невероятно трудно. Возможно, именно потому Игорек и убрался восвояси. Если, конечно, он вообще существует...
– Вот и приплыли, – сказала она с благостной улыбкой на измочаленных губах.
Чего-то в этом роде Алик и ожидал. Наигранная неприязнь «до» и обожание «после».
– Ничего, еще заплыв будет, – расслабленно улыбнулся он.
– Только не сегодня.
– Ну, в общем-то, я мог бы повторить, – неуверенно пожал он плечами.
– И не завтра...
– Не понял!
– Может, вообще ничего не будет, – сказала она, невидяще глядя в потолок.
– С тобой все в порядке?
– Не совсем. Я Илье изменяю, а это непорядок. Если он узнает, могут возникнуть неприятности. Меня он, может, и простит, но что с тобой станет, не знаю... Может, как Костю, в землю...
– Кто тебе сказал, что его в землю?.. – занервничал Алик. – И что значит вообще ничего не будет... Он что, догадывается?.. Или знает?
– Может, догадывается. А может, и знает... Сегодня утром звонил, про тебя спрашивал...
– Что конкретно спрашивал?
– Не важно, что спрашивал. Важно, что у меня искал.
– Ну да, ну да, – Алик нервно потеребил кончик носа.
– Тебе страшно?
– Да нет.
– А мне кажется, да, – с насмешкой посмотрела на него Сашка.
– За Касатона страшно... Не стоит ему со мной связываться...