Нет звёзд за терниями
Шрифт:
Так он и просидел у окна до самых сумерек, когда вдали начали зажигаться огни, отражаясь звёздами в высоком стеклянном куполе. Всё темней становился вечер, вот уже и не разглядеть дома напротив, да и двор виден лишь едва. Флоренц рассудил, большого вреда не будет, если он подождёт снаружи — вряд ли кто чужой увидит.
Дверь сегодня оказалась заперта, но из окна можно было выйти прямо на крыльцо. Флоренц улыбнулся даже: неужто Эрих о таком не подумал? Впрочем, может, брат и не его запирал внутри, а дом от чужих, чтобы не вошли.
Мальчишка долго ждал снаружи. Сперва думал о своём: о том, что город этот какой-то ненастоящий. Ни живого ветерка, и звуков тут почти нет. И воздух, кажется, пылью отдаёт, как в запертой комнате, даром что это улица.
Флоренц даже спустился со ступеней, наклонился к траве, принюхался. Так и есть, ничем не пахнет! Лишь когда он, сорвав травинку, растёр её в пальцах, ощутил слабый аромат.
Но вскоре на смену этим мыслям пришло беспокойство, а затем — тревога. Где же пропадает Эрих? Никогда ещё не возвращался он так поздно! И ведь не предупреждал, что дела его задержат.
Может быть, и сам не знал, конечно. Но что, если стало ему худо, так худо, что и домой дойти не сумел?
Флоренц долго ждать не стал. Сорвавшись с места, он направился вверх по улице в направлении, откуда должен был появиться брат. Озирался, чтобы не пропустить Эриха или незнакомых горожан, с которыми сталкиваться не стоило, но никого не встретил. По памяти дошёл до той площадки, куда села однажды лодочка брата, но сегодня место пустовало.
За себя мальчишка не особо тревожился. Еды в доме хватит, если постараться растянуть, дня на два. Да ещё Гундольф тут, в городе, работает неподалёку. Это здорово успокаивало. Но вот Эрих, что же с ним могло случиться?
Тряхнув головой, Флоренц решил не думать о плохом. Брат преотлично жил и справлялся раньше, так почему что-то должно было произойти сейчас? Наверняка его задержало дело, о котором Эрих не знал заранее, а значит, предупредить не мог.
Но спалось плохо. Не зная, чем себя занять, и не в силах просто лежать и глядеть в потолок, Флоренц решил ещё почитать записи брата. Хоть понять, чем Эрих жил последние годы, а то ведь им и поговорить не удаётся.
Он поднялся наверх, прихватив механическую лампу, и устроился под столом, чтобы свет не разглядели с улицы. Если брат неожиданно вернётся, можно быстро сунуть книгу на место и шмыгнуть на лестницу, а дальше сделать вид, что вышел встречать.
Мальчишка раскрутил ручку с треском, и жёлтый огонёк родился в глубине за стеклом, разгорелся ярче. Вот уже стали хорошо видны цифры на обложке.
Раскрыв первую страницу, Флоренц принялся разбирать слова, бормоча себе под нос.
Глава 21. Кори. Возвращение домой
Им пришлось провести у источника день, прежде чем прилетела лодочка.
Не было пищи, зато воды вдоволь. Смотритель, бедняга, чуть не плакал — давно высчитано, сколько бочек и за какой срок набирается. Даже сам не мог свободно тратить, спросят ведь. Но оружия ему не полагалось, да и не помогло бы оно, старик едва ковылял. А уж голыми-то руками с четырьмя крепкими мужчинами, пусть и утомлёнными долгим переходом, точно бы не справился.
Голод — сущий пустяк, и все его перенесли легко. Лишь тот, кого звали Полди, жадно поглядывал на хлеб старика и один раз заикнулся, что пищу можно бы и разделить на всех.
— Перебьёмся, — коротко ответил седой.
— Так ведь тут и на нашу долю хватит!..
— Кончай ныть, — вмешался и темноволосый. — Тебе-то уж смерть от истощения пока не грозит. Думаешь, здесь еда с неба падает? Мы уйдём, а старику ещё жить. И так из-за нас ему несладко придётся.
Полди заткнулся. Уж лучше бы он ушёл на север, как и хотел. Вот только струсил идти в одиночку.
Боль в руке не унималась, ничего не помогало. И это были не те, знакомые ощущения, а гораздо хуже. Хотя прежде Кори думалось, хуже быть не может.
Будь проклята рука. Будь проклят Леон, который не сумел сделать работу как следует! Будь проклят Рафаэль — из-за него пришлось вертеть регулятор, который Кори бы и пальцем не тронула, имей возможность выбраться как-то иначе. Будь проклята вся эта жизнь, и будь проклят тот, из-за которого это всё...
Поднялся жар. Порой везло провалиться в беспамятство, если только непрошеные спутники, дурни безмозглые, не лезли с холодной водой.
Кори уже хотелось сдаться. Не осталось сил, худо было до того, что стало почти безразлично, что там будет с её планами и с Леоной. Но к утру, когда прилетела лодка, жар отступил, а к боли она притерпелась.
Прежде Кори с Хаганом летали вдвоём: грузили на борт полные бочки, выставляли пустые и брали курс на город, чтобы вернуться спустя два дня. Оставалось надеяться, что этому предателю не дали ещё в пару другого человека. С ним одним будет легко справиться.
Лодку выглядывали давно и заметили прежде, чем над тихой утренней пустошью разнёсся шум моторов. Спутники Кори укрылись в пещере, оставив снаружи старика, и настрого приказали ему не поднимать шума. Тот кивал боязливо. Всё выполнит, если хочет ещё пожить.
Достиг слуха знакомый гул машины. Всё ближе, ближе — и вот с треском, тревожа некрупные камни, тяжёлое днище осело на землю.
— Опять ты один, да? — донёсся голос старика.
— Не спешат искать напарника. Я и один справляюсь. Отойди, бочки выкачу.
Седой подал знак темноволосому. Они прокрались к выходу и встали с той стороны, откуда прибывший бы их не разглядел. Кори слышен был грохот — это Хаган выкатывал пустые бочки и ставил у источника. Их всего четыре, затем возьмётся за полные.
Бочка дребезжит, скатываясь на землю. Похрустывая, катится, затем гремит на камнях. Камнями выложен маленький пятачок у источника.
Потом шаги удаляются — мягкие, по земле, и гулкие, по металлической палубе лодки. Скрип, грохот — очередная бочка отправляется к источнику.
Одна, две, три, четыре. С пустыми покончено, и теперь Хагану придётся отойти от лодки.
— Ты бочки не мог ещё дальше поставить? — прозвучал его недовольный голос.
Чужаки насторожились, переглянулись. Вот седой взмахнул ладонью, и они с темноволосым бросились наружу.