Нет звёзд за терниями
Шрифт:
— Совсем не помню, — честно признался Флоренц.
— Так вот, когда второй раз шёл, я знал, что обратно не вернусь. Если откажут, лучше умру, но не вернусь. И когда приняли — а взяли меня с неохотой, сочли слабым — я на что угодно был готов, лишь бы доказать, что гожусь. Зубами в это место вцепился и решил: пока жив, хватку не разожму.
Эрих всё крутил, вертел пузырёк. Вынул пробку, закрыл, снова вынул. Видно было, как манит его эта жидкость.
— Так что за злой человек тебе встретился? — спросил мальчишка у брата.
— Человек... Я разведчиком стал, он был моим старшим напарником. Сразу расспросил, откуда я, велико ли поселение. И вот этим угостил, а чтобы ты знал, с непривычки оно отбирает разум.
Эрих поглядел на кружку, стоявшую на полке, затем на ведро за спиной Флоренца. Он, видно было, хотел налить воды, но отчего-то не решался. Поглядел ещё на дверь, будто боялся, что если поднимется, Флоренц сумеет проскользнуть мимо и убежать.
— Братишка, налей мне воды, — попросил он наконец, облизывая губы. — Ты ближе сидишь.
Флоренц послушно налил. Эрих глотнул, а потом, не выдержав, всё-таки вытряхнул в кружку пару капель из флакона и жадно осушил.
— Так слушай, Фло, — продолжил он. — Ты обещал, что выслушаешь и не уйдёшь. Помнишь своё обещание?
— Да помню я, помню. Ты говори, Эрих.
— Разведчиком быть не очень-то и весело. Работа тяжёлая, не просто взад-вперёд летать, а грузы доставлять. К примеру, в ближайших поселениях копят воду, потом бочку-две меняют на товары. Хворост тоже заготавливают. Может, помнишь, и мы дома так меняли. Только наши сами носили, а из многих мест бочки не дотащишь, так разведчики их собирают. С утра получаешь маршрут, облетишь все точки, бывает, так натаскаешься, что на ногах едва стоишь. Прилетаешь, отчитываешься, и оказывается, топлива больше сжёг, чем должен был. И не получаешь за день ничего, ещё должен остаёшься.
— Несправедливо как!
— Вот именно, братишка. И есть у каждого разведчика мечта — найти новый источник. Если повезёт, уж такую заслугу не забудут. Налей мне ещё воды, будь добр.
— Я же только... — начал было Флоренц, но поглядел на дрожащие пальцы брата, на его изменившееся лицо и поспешил выполнить просьбу.
Тут дверь распахнулась, и кто-то вошёл без стука.
— Ты здесь? У площади его тоже нет...
Это Йохан зашёл и умолк, встретившись взглядом с мальчишкой, сидевшим напротив двери.
— Так он вернулся, значит. Давно?
— Проваливай, слышишь? — сказал ему Эрих гневно, поднимаясь с места. — Ты удивительно не вовремя.
— Не стоит благодарности, — хмыкнул Йохан. — Так вернёмся к делу, раз всё в порядке?
— Ты оглох, что ли? Я сказал, проваливай!
Его собеседник лишь пожал плечами, поглядел на стол.
— С утра пораньше начинаешь? Ну-ну. Я-то уйду, только не забывай, дело ждёт. А я уже устал тянуть всё на себе, когда ты такой.
Йохан вышел, но ещё раньше, чем дверь за ним закрылась, Эрих натряс капель без счёта и сделал несколько больших глотков из кружки.
— Источник, — сказал он. — Новый источник. Вода. И ведь нельзя просто летать взад-вперёд, тратя топливо. Есть заданные маршруты. И если повезёт... Тот человек, знаешь, он не зря у меня выспрашивал. Мы нашли наш источник.
— Здорово, — сказал Флоренц. — Только непонятно, при чём тут вопросы.
— Что тебе непонятно? Говорю же, мы нашли наш источник. Наш, Фло. У нашего поселения.
Мальчишка нахмурился, пытаясь сообразить.
— Это когда ты проведать решил... — начал он.
— Проведать? Дурень, ты ничего не понял. У этого человека были кое-какие запасы с прежних времён. Устройства такой силы, что могут обрушить каменные своды. Он опоил меня, я был на всё согласен, я помог ему. Я не понимал, что делаю, Фло! Всё как в тумане.
— Так пещеры что, не сами обрушились? — спросил Флоренц, не веря в то, что говорит. Сейчас окажется, что он не так понял, и будет стыдно перед Эрихом...
— Это он сделал, тот человек. А я помог ему. Мы выждали ещё для верности, чтобы не вызвать подозрений, а потом доложили о находке. И знаешь, меня одно терзало в те дни. Я спать не мог, есть не мог — боялся, что кто-то другой наткнётся на то место и раньше нас сообщит правителям.
Эрих рассмеялся, но то был невесёлый смех.
Флоренц прошептал:
— А как же я?
Он не собирался шептать, просто что-то случилось с голосом.
— Как же я? Как же мама? Ты же знал, что мы там.
— Знал, Фло. Вспомни только, как мы трудно жили, как голодали. Люди умирали каждый год. Я знал, что прежде, чем тебя примут в Раздолье, пройдёт много лет. Ты и сейчас ещё мал для города. Много мучительных лет, и кто знал, доживёшь ли ты. Я решил, так будет лучше. Вам не придётся страдать, и я поднимусь повыше.
Эрих заглянул в кружку.
— Только, знаешь, потом я начал видеть тебя каждый день, — продолжил он. — Слышал, как ты окликаешь меня. Как пробегаешь со смехом по лестнице. Я с ужасом ждал вечера, почему-то это случалось всегда по вечерам. Иногда уже думал с облегчением, что сегодня такое не повторится, и вдруг твой голос в ушах: «Эрих, я хочу себе комнату с балконом!». Вот почему, Фло, я не мог поверить, что ты вправду здесь. Вот почему я и сейчас до конца не верю. Но это ведь правда ты, братишка, и ты больше не оставишь меня?
Флоренц и рад бы ответить, но никакие слова не шли с языка. Он хотел подняться, но и ноги не слушались.
— Не оставляй меня, Фло, — взмолился Эрих. — Я всё исправлю, вот увидишь, я всё тебе дам. Комнату с балконом, еду. Весь этот город будет нашим, как мы и хотели, и никто его у нас не отнимет. Ведь ты не уйдёшь?
— Не уйду, — пообещал мальчишка.
— Я так рад, что ты со мной!
Брат улыбнулся и на мгновение стал тем, прежним Эрихом, которого знал и любил Флоренц. Тем, кого он всё ещё пытался разглядеть в этом чужом, незнакомом человеке.