Нетленные чувства
Шрифт:
– Глупо отрицать, что между нами что-то происходит, и не один я это замечаю, ты тоже. – Макс сам удивился своей откровенности, но эти слова без дозволения слетали с его губ, и он был не в силах это остановить. Он хотел говорить это, хотел говорить то, что чувствовал.
– Я не хочу это обсуждать, - её глаза забегали, будто бы она была испуганная, загнанная в угол лань, и она отвернулась, пытаясь пройти в свою комнату.
– Ты просто боишься! – Макс последовал за ней. – Ты можешь говорить мне, что ничего не чувствуешь, но я знаю, что это не так!
– Ты не прав, Господи, не прав, - она шептала.
Внезапно он схватил
– Тогда докажи мне, что ты ничего не чувствуешь, - его голос стал тихим, - дай мне понять, что все это мне кажется. Что ты не дрожишь от одного моего прикосновения, что ты не таешь в моих руках, что ты не хочешь, чтобы я целовал тебя, чтобы говорил нежные слова.
– Я ничего не чувствую, - она старалась, чтобы её голос звучал ровно. – Тебе все это кажется. Это был просто хороший секс и ничего больше.
– Нет, Сара, я не поверю твоим словам, - его взгляд переместился на её губы, - мне нужно совсем другое подтверждение моей теории.
С этими словами он с силой притянул её к себе и полностью отнял у неё любую возможность что-то возразить. Почему эта женщина заставляла его вести себя так, словно он только что сбежал из психиатрической лечебницы? Сама того не зная, она сводила на нет все его некогда разумные объяснения, доказывающие, что мужчина не может быть ни от кого зависим, что он самое свободное создание на Земле. Дьявол, если бы она только знала, что теперь он стал её безвольным рабом, вечным узником своих желаний.
Он целовал её, крепко сжимая в своих объятиях, позволяя своим эмоциям выйти наружу, пока она пыталась предпринять последние отчаянные попытки, чтобы оттолкнуть его. Он почувствовал что-то соленое у себя на губах, и ощутил, как её тело дрожит в его руках. Когда он оторвался от неё, то увидел то, что заставило его вздрогнуть и отпустить её: по её щекам текли слезы. Он знал, что все это всколыхнуло её устойчивый мир, и он доказал и ей и себе, что он был прав. Прошлая ночь что-то значила для них обоих, значила для неё. И он должен был бы радоваться тому, что наконец-то пробил её защиту, но цена, которую они за это заплатили, заставляла его грудь сжиматься от невыносимой боли.
Этому миру было нужно, чтобы его детство прошло под печатями боли, страдания, терпения и нескончаемых мук. И он принял это. Этому миру хотелось, чтобы его семья разваливалась на его глазах. Он принял и это. Этот мир, не спрашивая его, просто сделал так, чтобы воспоминания прошлого преследовали его на протяжении всей жизни. Ему пришлось примириться с данным обстоятельством. Этот чертов мир забрал у него покой, сон и желание просто улыбаться новому дню. И с этим он примирился тоже.
Но он не мог примириться с одним единственным фактом, и это просто убивало его изнутри. Медленно, мучительно, осознанно, как искусная капля яда, правда просачивалась по его венам и с силой ударяла в мозг.
Он заставил Сару испытать боль.
Он заставил её плакать.
Глава 18
Сара кидала вещи в чемодан. Без разбора, не складывая их и не понимая, что она вообще делает. Она срывала их с вешалок, скидывала с полок и они просто летели вниз, а она даже ни разу не посмотрела на то, куда они упали. Она чувствовала, как трясутся её руки, чувствовала, как колотится сердце, а пульс ускоряется с каждой секундой. Она должна была уехать. Ей просто необходимо было вырваться из этого места, покинуть город. Это единственное, что она понимала так же отчетливо, как и то, что людям необходим кислород, чтобы дышать. А она ощущала, что ей его очень не хватает. И пусть все подумают, что она просто бежит. Пусть. Ей плевать. Она хотела этого.
Хотела.
Куда она уезжала? Черт его знает. Она даже не подумала о том, куда направится, ей просто нужно было начать собирать вещи, а куда именно она уедет, разобралась бы потом. Сейчас она совсем не хотела думать об этом,
Перед её глазами то и дело вставали картинки прошлой ночи, она вспоминала прикосновения Макса, его нежные и в то же время сильные руки, его теплые губы и невообразимо ласковый голос. Желание быть рядом с ним, которое она почувствовала в тот момент, не сравнится ни с одним ощущением, которое она когда-либо испытывала, находясь с мужчинами. Они могли дарить ей удовольствие, наслаждение или даже частичку счастья, но они никогда не заходили так далеко, чтобы суметь добраться до её души, суметь дотронуться до её сердца и сломать стену, которая всегда нерушимо защищала её от любого внешнего воздействия.
Сара продолжала отчаянно бросать вещи вниз, пока по её щекам текли слезы. Почему, черт возьми, она такая эмоциональная?! Почему она просто не может держать свои чувства при себе? Это ведь не так трудно! И она доказала это себе, столько лет умело сдерживая, казалось бы, неконтролируемый поток болезненных чувств, сумев найти ту маленькую частичку опоры, которая все это время помогала ей держаться, частичку, которая защищала её от самой себя. Она кинула вниз последнюю вещь и уставилась в пустой шкаф. Его пространство давило на неё с такой слой, что Саре становилось трудно дышать, будто бы горло ей пережимало тонкой веревкой, не забывая при этом причинять и душевную боль. Ей казалось, что эта пустота - прямое отражение её внутреннего состояния, которое с каждой прожитой секундой просто ломало её изнутри, заставляя её грудь невыносимо сильно гореть, и она не понимала, почему ей так больно. Мучительно больно. Она перевела свой взгляд на кучу разбросанной одежды, больше половины из которой вываливалось из чемодана или просто валялось на полу. Сара закрыла глаза и постаралась отдышаться, но слезы душили её, не позволяя ей предпринять хотя бы одну отчаянную попытку, чтобы остановить этот дьявольский поток.
Ухватившись руками за шкаф, она медленно скатилась по нему вниз. Из её горла вырвался приглушенный крик, сопровождающийся нервными всхлипами. Её тело так сильно тряслось, что она даже не могла остановить стучащие зубы. Сара чувствовала себя испуганной загнанной ланью, которой хотелось только одного - свободы. Свободы от чувств, от эмоций, от страхов, и эту свободу она не могла получить, потому что уже попала в ловушку.
Если бы она только могла противостоять тому, что произошло между ними, если бы она только могла в нужный момент сказать ему “нет”, тогда, возможно, сейчас её сердце не разрывалось бы от такой невыносимо сильной боли, которая была для неё сущим адом.
Их ночь с Максом определенно поменяла их. И она боялась этого. Так сильно боялась, что не могла бороться с подступающей к горлу тошнотой, не могла сопротивляться чувствам, которые сейчас явно брали верх над её разумом. Сара обхватила руками голову и подмяла под себя колени. Её сотрясала нервная дрожь от осознания того, что не только её тело дало слабину, сдался и её здравый смысл, сломалась стена, которая до этого времени прочно защищала её от сильных эмоций, которые она не хотела больше испытывать. Она не хотела привязанности, не хотела ничего, что могло бы заставить её чувствовать, потому что для неё это значило бы только одно: неизбежная боль и страдания. Муки, которые были сравнимы для неё с адовыми истязаниями в преисподней. Она не знала, почему так остро реагировала на близость, но её эмоциональное состояние совершенно точно было подорвано, просто все эти годы она пыталась глубоко и надолго закапать любые эмоции, любые чувства, которые могли бы всколыхнуть прошлые воспоминания и вернуть прежнюю боль. И теперь все эти страхи вернулись для нее в одно мгновение, заполнив её до самых краев. Сейчас все её тело отказывалось подчиняться хоть каким-то разумным доводам, говорившим ей, что не случилось ничего, что могло бы заставить её испытывать такую сильную боль. Но ведь она испытывала. И этого уже не изменишь. Она отчетливо помнила, когда начались её кошмары по ночам, переходившие в страх наяву, когда она открывала глаза, пробуждаясь ото сна. Помнила момент, когда начала бояться мечтать, любить, смеяться. Момент, когда она начала бояться просто жить.