Неторопливо, бережно, всецело
Шрифт:
— М-м-м… хм-м, — бормочет он и возвращается к работе.
— Не торопись, — говорит Линк.
— Я люблю тебя, Линк, — кричу я.
— Я тоже тебя люблю, — отвечает он.
Я захожу через заднюю дверь и вижу, как мама наливает себе кофе.
— Пит всё ещё жив? — спрашивает она и садится за стол.
— Пока что да, — вздыхаю я. — Мы уснули. Клянусь, ничего не было.
Ну, на самом деле было. Но мы не делали ничего такого. Ничего, что могло бы перевернуть весь мой мир.
— Тогда почему ты вся светишься? — спрашивает она. —
Она легонько хлопает по столу рядом с собой и говорит:
— Присядь-ка.
— Мам, — ворчу я, и это звучит так по-детски.
— Садись, — уже строже повторяет она. Я плюхаюсь на стул.
— Он был нежным?
Я киваю.
— Он был внимательным?
Я киваю и кусаю нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку.
— Он был осторожен? — Она выгибает бровь, задавая последний вопрос.
— Боже, мама, — возмущаюсь я. — Мы ничего не сделали. Он просто поцеловал меня.
— Я запишу тебя на приём к моему гинекологу, если тебе нужны противозачаточные, — произносит она и смотрит на меня.
Я понимаю, что киваю в ответ, и мама улыбается, похлопывая меня по руке.
— Хорошая девочка, — говорит она и вздыхает с облегчением.
Пит
Я присматриваю за группой ребят с нарушением слуха, а они выстраиваются в очередь вокруг манежа, чтобы покататься на лошадях. Глухие дети стремятся общаться в своей компании, практически не взаимодействуя с другими ребятами из лагеря. Посмотрим, смогу ли я что-то с этим сделать. С тех пор, как мой брат потерял слух, я кое-что понял — глухие дети не считают себя неполноценными. У них есть своя собственная культура, и они могут жить в обществе с минимальной посторонней помощью или вообще без неё. Но объединяются, поскольку у них есть кое-что общее — язык жестов.
Раньше я не проводил особо много времени рядом с лошадьми. Сказать по правде, вообще не проводил. Это великолепные, крупные, сильные монстры, и одна из них, которую я веду вокруг манежа, постоянно подталкивает меня, тыкая носом мне в плечо.
— Может, хватит уже? — спрашиваю я, но в ответ она лишь шумно выдыхает и нюхает мой затылок, при этом скинув с моей головы бейсболку. Я наклоняюсь, чтобы поднять её. И тут же, получив по заднице, падаю руками в грязь.
Я отряхиваю руки и озираюсь по сторонам. Эдвард, которого я больше не называю Тик-Таком, после того как узнал его историю, ведёт ещё одну лошадь. И громко смеётся надо мной.
— Чувак, похоже, тебя отчехвостили. Снова.
Он издаёт смешок, и я показываю ему средний палец. Эдвард смотрит куда-то мне за спину и тихонько присвистывает. Я оборачиваюсь и вижу, что к нам приближается Рейган. Должно быть, она приняла душ, потому что её волосы всё ещё влажные. Она заплела их в две косички, которые достигают её плеч. На ней футболка и обрезанные джинсовые шорты, а на ногах — коричневые кожаные сапоги, доходящие до середины икры. Чёрт, она прекрасна.
Рейган подходит ближе и похлопывает лошадь, которую я веду.
— Джульетта задала тебе жару? — спрашивает она.
А затем тянется к уху лошади и что-то ей шепчет. Волоски на моих руках встают дыбом, а ведь её нашёптывания даже не предназначаются мне. Джульетта трясёт головой, и Рейган смеётся. Чёрт, какой восхитительный звук.
Она проходит мимо меня с ведром в руках.
— Ты куда? — кричу ей вслед.
Она оглядывается, улыбаясь через плечо.
— Собираюсь привести Ромео к Джульетте, — отвечает она. — Вот почему она такая недовольная. Её бойфренд тусуется с коровами.
И кивает в сторону пастбища.
— Хочешь мне помочь? — спрашивает она.
С ней Линк, и он идёт рядом практически так же близко, как и Мэгги, её собака. Сомневаюсь, что собака хоть когда-то от неё отходит. Чёрт, я хочу превратиться в щенка и тоже следовать за ней по пятам. Отдаю поводья, которые держу, одному из парней из программы для несовершеннолетних. Он ухмыляется и качает головой. Это именно он вчера назвал меня подкаблучником. Ага. Наверно, так и есть. Но это меня волнует меньше всего.
Я бегу за Рейган, и когда догоняю, она смеётся.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — говорю я. И так сильно хочу её поцеловать, что почти ощущаю её вкус.
Она краснеет.
— Спасибо, — отвечает она и смотрит себе под ноги.
— Я соскучился, — признаюсь я.
Рейган широко улыбается.
— Ты видел меня час назад, — напоминает она. Как будто я не знаю. Я могу думать лишь о том, как прекрасно держать её в объятиях и прижимать к груди.
— Твой отец разозлился? — спрашиваю я. Это на самом деле важно. Я хочу понравиться её родителям, но боюсь, что всё делаю неправильно. Никогда раньше не знакомился с родителями девушки. Просто не было необходимости. Но с Рейган… всё по-другому.
Она пожимает плечами.
— Немного. — И смеётся. — Мы поговорили о том, как дать тебе по яйцам; что мужики хотят только одного; а потом он поделился чересчур откровенными подробностями о контрацепции.
Я останавливаюсь. Ничего себе. Тут есть о чём подумать.
— Ты говоришь на подобные темы с отцом?
Она пожимает плечами.
— Не на все. С остальным он отправил меня к маме.
— С чем это — остальным?
Её щёки ещё больше розовеют.
— С разговором о контрацепции и всем прочем.
— Ох, — выдаю я. Это звучит по-идиотски. Но Рейган и в самом деле меня ошарашила.
Она подходит к изгороди и наклоняется, чтобы пролезть между балками. Я следую за ней, и Линк тоже. Он в своём собственном мире и, кажется, напевает какую-то песенку. Но настолько тихо, что я не могу понять какую.
— Так ты… э-э… думаешь об этом, да?
Рейган закусывает нижнюю губу и кивает.
— Ага.
— Я… э-э… не знаю, что сказать по этому поводу.
Я снимаю бейсболку и почёсываю затылок.