Неудачник
Шрифт:
– Где все? – спросил он мужика.
– Так забрал наш граф, – ответил тот. – Сказал, что вас всех побили, а он, стало быть, теперь опекун. Деньги забрал, управляющего выгнал, а ваши сестра и брат уехали с ним. И госпожа Гретта тоже уехала. Нашей Ирме не заплатили, а мне обещали. Сказали, чтобы сидел здесь, топил и берег дом, а потом как-нибудь заплатят. Вот я и сижу, пока не кончится крупа...
– Выгнал управляющего! – сказал Клод. – И кто же собирал налог?
– Граф кого-то прислал, он и собрал, – ответил Керт. – Мужикам-то все равно, кому платить, лишь бы не
– И сестра согласилась уехать?
– Госпожа Алина была в сильном расстройстве, – сказал Керт. – Как ей сказали, что вас поубивали, так ей все стало безразлично. Ирма ее даже сама кормила, как дитя. А потом приехал маг графа, и они уехали. А ваш брат обрадовался переезду и уехал еще раньше вместе с графом. А вы, стало быть, живой?
– Мертвый я! – крикнул Клод, заставив мужика в ужасе отшатнуться. – Что задаешь дурацкие вопросы? Живо растопи остальные печи и нагрей дом. У нас гости, а в комнатах холоднее, чем на дворе. Не трясись, я с тобой сегодня расплачусь.
Не заходя в комнаты, юноша вышел к дожидавшимся во дворе слугам.
– Все так, как я и думал, – сказал он Роберу. – Граф всех увез к себе. Загоняйте возок во двор и займитесь конями. Все они в конюшню не войдут, но сейчас их нужно хотя бы распрячь и накормить. Посмотрите, есть ли там овес. Когда закончите, пройдите по дворам и соберите мне здесь всех мужиков. Сейчас слуга растопит печи, и я его пошлю за кухаркой. Да, наши вещи из ящика доставать не нужно, принесите только мороженое мясо и хлеб.
Сказав все, что хотел, Клод вернулся в дом и зашел в комнату сестры. В ней было холодно, грязно и пусто. Заглянув в шкаф, он увидел, что все вещи Алины на месте. В сундуках тоже никто ничего не трогал. Сестра оставила даже дорогие для нее вещи. А вот из комнаты брата исчезло все. И в сундуках, и в шкафу, и на книжной полке – везде было пусто. Комната Клода тоже не могла похвастаться обилием вещей. Он почти ничего с собой не взял, а сейчас в ней остались только принадлежности для письма, да в шкафу висела старая одежда. Комната Гретты озадачила еще больше: если его вещи куда-то подевались, то ее, наоборот, все были на месте, хотя, уезжая из дома, она должна была их забрать. Корт уже растопил все три печи, но намного теплее не стало. Дом был большой, пока он прогреется...
– Держи, – сказал Клод, высыпав в ладонь слуги десяток серебряных монет. – Считай, что с тобой расплатились. Сейчас сбегай к Ирме и скажи, чтобы быстрее шла сюда. Мне нужно приготовить еду для себя и слуг. Заодно я ей отдам те деньги, которые задолжали. А ты, как освободишься, натаскай с поленницы больше дров, а то этих надолго не хватит.
Когда он вышел во двор, кони из возка были выпряжены, и Аксель кормил их найденным овсом, а Робер на одной из четырех верховых лошадей уже объезжал крестьян. Два десятка домов – это немного, и уже через полчаса на его дворе собрались все мужики. Он еще не начал разговора, как подъехали наемники вместе с одним из деревенских парней.
– Пытался удрать, – сказал Эвальд. – Других беглецов не было.
– Слезай с коня и подойди сюда, – сказал парню Клод. – Ты чей?
– Это
– И что мне делать с твоим сынком, Макар? – спросил он. – По закону вы не только мои арендаторы. В военное время я могу с каждого двора взять по одному рекруту. Отец этого делать не захотел, но он перед смертью оформил мне самостоятельность. Барон теперь я, и требовать солдат будут тоже с меня. Начать, что ли, набор с твоего сына? Куда он поперся, к графу?
– Господин барон! – сказал Макар. – Войдите в наше положение. Вас здесь не было, а если бы даже и были, сила-то у нашего графа! Как мы можем ему противиться? Сын к нему поскакал не по своей воле, а по принуждению. У вас с графом свара, а нам от того в любом случае никакой радости нет, одни убытки. Вот вы не пустили Герта, а теперь мне его придется прятать у родни, потому что люди графа моих оправданий слушать не станут. И они все – он обвел рукой мужиков – мне не свидетели! И что нам делать? Граф ведь может и жизни лишить, и дом спалить – мне на него управу не найти, тем более сейчас, когда нашему королю не до ваших разборок. Хоть вы нас не трогайте!
– Демон с вами! – сказал им Клод. – Я вас трогать не буду, но с условием, что за околицу никому из вас ходу не будет. Завтра я уеду, тогда можете хоть наперегонки бежать к графу! А сейчас любого, кто ослушается, спалю огнем! Богом клянусь, что не шучу! Речь идет о моей жизни и о благополучии моей семьи, поэтому я с вами церемониться не собираюсь! Всем все ясно?
Свои слова он подкрепил внушением, не пожалев на него силы. Теперь можно было быть спокойным: главы семейств и сами никуда не побегут, и детей не пустят.
– Закончите с лошадьми и идите в дом, – сказал он своим людям. – Скоро будет готов обед, а пока отогревайтесь. Пообедаем и будем отдыхать.
– Надо бы выставить караул, – сказал Робер. – Пусть к графу не поедет никто из крестьян, это вовсе не значит, что сюда не заявятся его люди.
– Мне нужно, чтобы вы все хорошо отдохнули, – сказал Клод. – Сегодня ночью я думаю навестить графа и забрать сестру, а после этого придется срочно уносить ноги. Охрана нужна, но я найду, кого в нее поставить. Любой мужик после магии с радостью подежурит и даст знать, если кто-нибудь поедет по дороге. А другого пути сейчас нет.
– Может быть, вы нас все-таки посвятите в план ночной вылазки? – спросил Робер. – В случае ее неудачи, мы все можем здесь остаться. Могила на местном погосте – плохая замена империи. Согласитесь, господин барон, что опыта у вас в такого рода делах нет.
– Не беспокойтесь, Робер, я не собираюсь от вас ничего скрывать, – сказал ему Клод. – И вашим опытом воспользуюсь, хотя в основном буду действовать сам. Я уже был в замке графа. Это мощная крепость со стенами в три человеческих роста и дружиной под сотню человек. Правда, граф давал своих солдат королю, поэтому дружинников в замке должно быть меньше. Но это пока неважно, потому что мы с ними драться не станем. Я думаю положиться на магию. Как только стемнеет, выеду к замку с двумя из вас. Пока доедем, станет по-настоящему темно.