Неудачный дубль 1977
Шрифт:
— К сожалению, нет. Это было случайное стечение обстоятельств. Вообще-то я петь не собирался, но видя, что Вы колеблитесь насчёт встречи, решил выйти на сцену.
— Но ты её, если что, сможешь спеть так, как недавно спел?
— Конечно. Это для меня не сложно, — заверил я и похвастался: — И эту и ещё многие.
— У тебя есть ещё написанные тобой песни?
— И много…
— Сколько?
— Я же говорю — много.
— Десять, — начал играть в «угадайку» Тейлор.
— Больше.
— Двадцать, — пристально глядя мне в глаза, спросил и потянулся
— Я же говорю — больше.
— Тридцать? — продолжал гадать продюсер, глотая коньяк как воду.
— Вам цифра нужна? — спросил я и, видя утвердительный кивок, поинтересовался: — А зачем?
— Мне же надо знать, на что я могу рассчитывать в будущем, — пояснил свою позицию визави.
— Вообще-то, настолько далеко загадывать я бы пока не стал, но если вам нужна цифра для самоуспокоения, то, допустим, песен по сто каждого стиля у меня наверняка найдётся.
— А стилей этих сколько? — охрипшим голосом, требовательно, спросил окосевший американский мистер.
— Штук десять, думаю, наберётся, — задумчиво ответил не менее окосевший советский товарищ и неожиданно поинтересовался у собеседника: — Вот, что ты к примеру, знаешь про рэп или хип-хоп? Ничего? А они тем не менее есть!!
Сказав это, я встал из-за стола, прошёл к шкафу, открыл дверцу и достав из сумки барабанные палочки уселся на диван, после чего отбивая ими ритм по подлокотнику как по барабану начал петь, а точнее читать речитативом, глядя прямо в лицо «убитому на повал» от такого «па» собеседнику.
https://www.youtube.com/watch?v=_Yhyp-_hX2s (Eminem — Lose Yourself)
Где-то через час я проводил изрядно уставшего американского уже почти товарища до его номера, обнялся с ним на прощание, а затем отвесил тому земной поклон от широты русской души, а отчего не поклониться-то, когда во мне уже было, как минимум, полторы бутылки коньяка, проследил, чтобы тот закрыл за собой дверь в апартаменты на замок и, наметив курс к своему номеру, шатаясь из стороны в сторону от стенки к стенке и от пола до потолка, побрёл к себе в убежище.
Очередной прекрасный день подходил к концу.
Глава 21
Вечер.
Москва. Заречье. Дача. Брежнев.
— Не волнуйся Петренко. С товарищем Леонидом Ильичом будет всё хорошо, — сказал лейтенант Родин и посмотрел на большой портрет скромно висевший посредине стены.
— Конец, — сказал помощник Брежнева, и отложил последнюю страницу рукописи, положив её на маленький журнальный столик, после чего посмотрел на своего шефа, который был сегодня в хорошем расположении духа и, сидя в синем спортивном костюме, с интересом слушал полную версию романа «Портал в прошлое».
— Гм… — произнёс Генеральный секретарь и встал с кресла. Прошёлся по кабинету, а затем, поправив олимпийку, вновь вернулся на рабочее место, открыл ящик стола и, достав оттуда сигарету, закурил. В задумчивости, покурив пару минут, он перевёл взгляд на Кошкина и спросил: — Володя, кхм, ты думаешь,
— Я думаю Вы правы, Леонид Ильич, — ответил тот, взяв в руки журнал. — Автор скорее всего именно Вас и имел ввиду, когда писал про бравого майора. Возможно он тем самым хотел привлечь к себе внимание, а возможно был восхищён Вашей биографией, в которой Вы от простого майора стали руководителем наше страны. Вот и решился ввести в повествования героя похожего на Вас.
— Кхм, льстец этот автор! — раздражённо проговорил Генсек. — Подлиза!
— Почему же? — решил заступиться за Васина помощник. — Мне кажется, автор довольно качественно показал вас с наилучшей стороны. Признаюсь, что я, когда читал представлял, что тот майор именно Вы. И нужно сказать, что ваш типаж угадан почти на все сто процентов. Вы показаны мужественным, умным, энергичным, принимающим взвешенные решения и бесстрашно ведущий за собой бойцов в бой следуя в первой шеренге.
— Ну, ты тоже льстец, кхм, — улыбнулся Брежнев. — Там этот майор, в атаку идёт стреляя, кхм, из двух пулемётов Дегтярёва, кхм, с двух рук, кхм, — он на секунду задумался и чуть мотнув головой продолжил: — Я, кхм, так, пожалуй, кхм, не смогу.
— А вы пробовали? — улыбнувшись задал риторический вопрос Кошкин. — Может и сможете, — и, глядя на улыбнувшегося в ответ шефа, продолжил: — Я думаю, Леонид Ильич, это авторское допущение, которое должно показать, что Вы в своих устремлениях на благо народа готовы пойти на всё.
— Льстец, льстец, — хохотнул Генсек и погрозил тому пальцем. — А вообще очень интересный рассказ, кхм, получился. Молодец автор, кхм. Васин?
— Так точно.
— Молодец, кхм, Васин. Какие хорошие рассказы написал. А первые два романа, кхм, автор, по-моему, Васильев?
— Нет, Леонид Ильич. Те романы тоже Александр Васин написал. Я звонил в редакцию узнать, есть ли у них ещё какие-нибудь работы писателя, так вот, они пояснили, что настоящие имя писателя Александр Васин. Просто в редакции опечатка произошла.
— Гм… понятно, — произнёс Генсек, стряхивая пепел в квадратную хрустальную пепельницу и продолжил интересующий его разговор, пытаясь выяснить мнение преданного ему охранника: — Ну так, что ты Володя, кхм, скажешь? Не слишком ли это нескромно, кхм — печататься в журналах? Многие могут подумать, что это, кхм, «культ личности», — он поднял палец в верх, — как у Сталина, — Генсек затянулся, — хотя какой там, кхм, культ… Никакого культа там не было, кхм. Просто любили его все, кхм, вот и всё. А когда умер он, то, кхм, вся страна рыдала, кхм, несколько дней и казалось всем, кхм, что мир лишился света и погрузился во тьму, кхм. И никакого культа, кхм, не надо. Н-да… Но всё равно, кхм, — он поднялся с кресла и, подойдя к столику, взял журнал. Полистал его и продолжил, — некоторые товарищи, кхм, могут вспомнить о «культе личности», кхм, и обвинить в этом меня.