Неудавшееся ограбление
Шрифт:
— Ничего, — постарался улыбнуться я. Только получилось у меня это как-то криво. Наверняка, моя лыба больше напоминала оскал.
— Здесь везде ловушки.
— Да, ладно, — ответил я. — На этот раз это была скоба. Не думаю, что она приведёт к ловушке. Наверняка, это просто загадка. Разгадаем её и получим джек-пот.
— В лоб мы получим, — сказала Карина, косясь на статую с настороженностью.
— Ну, чё вы все такие пессимисты сегодня? — я высвободился из хватки Виолетты. — Нормально всё будет. Главное, не
Я подошёл к статуе. Остальные стали обходить её с обеих сторон. Единственное, что сразу можно было заметить — это санитарную зону вокруг изваяния. Никто не решался подойти ближе пары метров. Оно и понятно. Уже несколько раз чуть не убило. Кто знает, что там. Писарь в мгновение может превратиться в палача.
Тем не менее, я решился сделать шаг к каменному летописцу или кто он там. Прежде всего меня заинтересовал лист бумаги. На нём было что-то написано. Текст непонятен. Языка-то мы не знаем. Да ещё и писарь этот занёс ладонь, закрывая половину листа.
Верхняя часть бумаги была украшена какими-то узорами со щитами, мечами и прочими атрибутами военного дела. По виду они напоминали гербы. Дальше шёл мелкий шрифт текста. Посередине, как раз, под ладонью. Он прерывался и продолжился чуть ниже. А под ладонью было что-то выгравировано. Только что, не видно. Эта дурацкая ладонь всё закрывала. Я стал вертеться вокруг стола, за которым сидел истукан, и пытался рассмотреть текст. На кой мне это надо было. Я не знаю. Но мне очень хотелось понять, что он там скрывает. Было бы там что-нибудь неинтересное, стал бы он тогда скрывать текст? Я уже почти залез на колени статуи.
— Женя, блин… — прошипела Дашка, глядя на меня большими глазами.
— Тебе же говорят, осторожней.
— Там что-то есть, — ответил я. — А эта рука всё скрывает. Вот что там?
— Смерть там твоя, — ответил Тёма. — Слезь с чувака. Он щас локтём махнёт и всё. А я тебя со стены соскребать не буду.
— Да, щас я, — ёрзал я вокруг листа каменной бумаги.
— Да, что там может быть? — Карина подошла ко мне, наплевав на осторожность.
— Вот, смотри, — я ткнул пальцем в бумагу. — Здесь текст выступает над поверхностью, а на всём остальном листе наоборот. Он вдавлен.
— И что? — не поняла Карина. — Какая разница? Или ты хочешь прочитать, что там написано? Валяй. Только с языком определись сначала.
Короче, толку с неё было, как с козла молока. А вот Тёма оказался куда более полезен.
— Хрен с ней, с бумагой, — сказал он. — Присмотрись к плечу. Рука немного отстаёт от тела.
— Это механизм, — додумался Саня. Он подошёл к статуе и стал осматривать её плечо. Затем глазами спустился по руке до самой кисти. — Ладонь как-то неестественно опущена.
— Вот поэтому там ни черта и не видно, — ответил я недовольным тоном.
— Это и так понятно, — отмахнулся Саня. — Судя по руке, он должен ею шевелить. Вот только
Виолетта подошла к нам и всмотрелась в кисть руки статуи.
— Может, он должен провести ею? — предположила она.
— То есть? — не понял Саня. Да и я тоже.
— В Медицинском, — ответила Виолетта, — мы много проходили по устройству тела. И я тебе говорю, что так мышцы могут быть направлены только для проведения рукой над столом. Вот, смотрите.
Виолетта обошла стол и внимательней всмотрелась в каменные пальцы.
— Пальцы упираются в текст. Их надо приподнять…
— И это снимет напряжение с рычага, — додумался Тёма.
Саня усмехнулся. Он просунул руку под ладонь статуи, которая была раза в три больше его, и попытался приподнять её. С неимоверным усилием он смог лишь на пару миллиметров осуществить свою задумку.
— Чума… — выдохнул он. — Так только свои пальцы сломать можно. Не. У меня сил не хватит.
— Ни у кого не хватит, — ответил я, наконец, начиная соображать, как подойти к решению проблемы. — Ладонь находится слишком низко над столом. Под неё ничего не просунешь. Думаю, и с применением рычага здесь ничего не получится. Не-ет… Тут система хитрее.
Все посмотрели на меня вопросительными взглядами. А я снял валик со скобы и положил его под ладонь статуи.
— Теперь я понял, чем меня так привлёк этот текст, — хитро улыбнулся я и сделал многозначительную паузу.
— Ну! — не выдержал первым Артём. — Рожай уже! Или тебе кесарево об стену сделать?
Вот пентюх. Всегда ему получается мой триумф испортить. Но всё равно, это была самая счастливая минута моей славы и торжества моего ума (да, он у меня, всё-таки, есть).
— Тексты на валике и на бумаге совпадают, — ответил я.
Тёма с жадностью впился глазами в текст.
— Иди ты, — выдохнул он. — Понятно, валик пойдёт по символам, как по рисунку протектора.
— Да, — кивнул я. — На бумаге текст изображён в зеркальном отображении, а на валике читаем. Получается, они вставляются друг в друга.
Я просунул пальцами валик под руку статуи. Он попал в нужный паз.
Опять что-то защёлкало внутри, и каменная рука приподняла пальцы над бумагой и покатила его по тексту.
Все замерли, следя за рукой с тревогой и благоговением.
А рука медленно прошла весь намеченный путь и остановилась. Валик выскочил из-под неё и покатился по столу, по специальному желобку, который я сначала, по своей наивности, принял за дизайн. Ну, кто его знает, какая мебель была в моде в те далёкие времена? Благо валик катился в мою сторону. Я подставил ладони и поймал его, когда он полетел со стола.
— Не понял, — выдохнул я. — Ещё не всё? Я-то думал, что артефакт должен остаться на месте.
Тёма только пожал плечами.
— Может, так оно и будет, — произнесла Виолетта.