Неуемный консорт
Шрифт:
А треунтор – это… Лучше и не вспоминать о его существовании!
Вот и моя супруга сразу стала чувствовать себя виноватой. И уже выглядела не такой неприступной, а готовой идти на уступки. Но все-таки попыталась вернуться к теме моего пребывания на Хаосе:
– Но я так и не дождалась от тебя правдивого ответа…
– Не занимайся глупостями, моя прелесть! – оборвал я ее. – Ведь нам давно пора переходить к процедурам, весьма способствующим появлению наследников престола!
– Но я устала…
– Вот поэтому и не стоит затягивать беспредметные разговоры до утра! – Я наконец освободил желанное тело от полотенца и приступил к его ублажению. Разве что напоследок сказал: – И завтра же я своей властью
Как заставить свою принцессу расслабиться в блаженстве и перекрыть желание разговаривать, я знал прекрасно, так что времени нам хватило на все. Даже выспаться получилось.
Императрица с утра выглядела свеженькой и бодрой. И мне спать лишней минуты не дала:
– Вставай, лентяй и хвастунишка! Если ты желаешь меня веселить и опекать на свадьбе неотлучно, то я посмотрю, как ты уже сегодня разрешишь завтрашние вопросы.
И мне пришлось вскакивать на ноги, уже с первого шага морща лоб в мысленных потугах и интенсивно, для лучшего кровообращения в голове, потирать то виски, то макушку. События предстоящего дня завертелись перед моими глазами, словно картинки вращающегося калейдоскопа.
И что больше всего обидно, что и вопросы-то были какие-то все больше ненастоящие, мишурные, картонно-шаблонные. И хорошо, что для их решения я обладал достаточной властью, настойчивостью и независимым суждением. В последние месяцы церемониймейстеры и так выли и рвали на себе волосы от того сонма поправок и новшеств, что я ввел не только в императорском дворце, но и в протоколах и распорядке дня самой императрицы. Но еще больше недовольных оказалось среди дворянства империи.
Дело в том, что раньше время до и в течение завтрака и час, а то и два после него восседающий на троне правитель империи практически убивал. Точно так же использовалось два часа после обеда и три часа перед сном. Хотя последние уходили чаще всего на бал, торжественный ужин или пышный дипломатический прием. Но все равно, вдуматься только в эту цифру! Восемь, а то и девять часов бессмысленных расшаркиваний, сплетен и льстивых взглядов! Это время уходило в никуда, потому что отводилось для утренних церемоний и встреч с особо приближенными придворными. Естественно, что за века космических экспансий и преобразований традиции медленно видоизменялись, и уже отец Патрисии во время этих утренних и прочих пустопорожних разговоров умудрялся решать массы воистину важных для империи дел.
В военное время Патрисия тоже сама сильно урезала возможности придворных общаться со своим идолом. Ну а я прикрыл эту шарашкину контору окончательно. А когда все недовольные взвыли и поползли ко мне с гневными петициями, я их встречал одним только вопросом:
– А что вам, собственно, от ее императорского величества надо?
– Мы имеем право ее видеть! – отвечали властолюбцы.
– Раз, а то и два раза в неделю даются балы, – говорил я им с каменным лицом. – И там вы можете лицезреть владычицу империи сколько душа пожелает.
– У нас важные и срочные новости! – возражали любители сплетен и наговоров.
– Для их приема имеются доверенные представители ее величества, которые донесут до ее сведения все самое важное. Мало того, по всему дворцу расставлены почтовые сейфы, записки и письма из которых ложатся на личный стол императрицы, и никто, кроме нее, к этому столу доступа не имеет!
Понятное дело, что на сплетников и на их записки я плевать хотел с небоскреба! Этими писульками занимался доверенный человек, и уже после сортировки самое интересное попадало ко мне или к Гарольду. До самой Патрисии Ремминг доходили только
– Значит, там не было ничего достойного или интересного для меня. Но все лежит в должной папке и с нужными пометками. И если соберется достаточный компромат, вашими жалобами или петициями займутся соответствующие службы. А может, и лично консорт. Причем начнут проверку с вас и с вашей деятельности.
В последнее время императрица стала мой титул использовать как волшебную палочку. Слишком ее достанут знатные да родовитые подданные, она сердилась и без особых затей отправляла их ко мне. Что интересно, в половине случаев ко мне так никто и не приходил. Ну а со второй половиной, кроме некоторых исключительных и действительно достойных случаев, я не цацкался. Знал, чем прижать, куда надавить и как выправить искривленное сознание почти каждого титулованного индивидуума. А после того как я показательно разобрался с несколькими, оставив их нищими, самым страшным моим вопросом, которым я встречал особо вредных и заносчивых просителей, считался:
– А как у вас с уплатой налогов за прошлый и предыдущие годы?
Даже у самого честного и законопослушного обывателя начинали потеть ладошки, трястись коленки, и он сразу забывал о сути своей незначительной, как правило, просьбы. А уж как остро жалел, бывало, что не обратился, как и положено, по инстанции.
Были еще и такие, которые мне нагло заявляли в глаза:
– Тема моей личной беседы – военная тайна!
Или:
– Мне надо поговорить о великом открытии!
– Ну, с этим так сразу ко мне! – весело восклицал я и, невзирая на титулы и прежние заслуги говорящего, приглашал в отдельную комнату для разговора. Если тот начинал упрямиться и возмущаться, именем империи приказывал его арестовывать как шпиона и препроводить в комнату для допросов силой. Тому, или той (попадались и такие дуры!), заламывали руки и волокли куда надо. Чем наглей был временно арестованный, тем дольше его держали без встречи со мной. И только один-единственный сумел как-то выкрутиться и получил крупную денежную компенсацию за свои страдания. С более чем десятка человек я сбил спесь и наглость до такой степени, что в моем присутствии некоторые придворные удалялись на максимально возможную дистанцию.
Еще я любил ошарашить пристающего ко мне индивида вопросом в лоб:
– Где имели честь защищать нашу Оилтонскую империю?
Или:
– Есть ли боевые награды?
А если не было, то:
– Почему?
На такое, да еще и герою, да еще и обладателю высших наград – Изумрудных Листков, не ляпнешь: «Не нуждался-с!» Или: «Да пошло оно все!» Знали и очень в это верили, что за такую грубость я мог и зубы вколотить в глотку. А то и глотку сломать вместе с шеей. Хорошо были наслышаны, что я за павших во время Вторжения воинов или за гнилое словцо в их адрес мстил до тех пор, пока враги оставались живыми.
Вот и накануне свадьбы я лихо поработал. Начал с того, что разогнал толпу собравшихся придворных бездельников, которым Патрисия обещала лично растолковать сегодняшние политические реалии в Галактике.
– Газеты читайте и смотрите программу «Императорский курьер»! – орал я. – Ее императорскому величеству сока в течение дня попить некогда, а еще и вам тут мозги вправляй!
Ну и чтобы бездельники не возмущались и не роптали по закоулкам дворца, я, не отходя от кассы, нагрузил добрую половину их обязанностями и невероятно важными для империи поручениями. Благо оных у меня хватало на три месяца вперед и от их количества голова пухла. Мой секретарь все сказанное мною записывал на инфокристалл и потом мне должен будет доложить о выполнении.