Неукротимое пламя
Шрифт:
– Фамилия, Имя, Отчество?
– Стейси Ребекка Блейн, – без запинки выпалила я.
– Факультет?
– Факультет изучения противоядий, – не сумев сдержать горестного вздоха, пробормотала я. Дело в том, что я всегда хотела изучать врачебное дело, и даже думала поступать в Медицинский, но «провалила» вступительные экзамены. Потому, когда профессор Вайз пригласил меня в Академию врачевания, я обрадовалась. Биологию я всегда любила, а вот алхимию ненавидела. Я-то вообразила себе, что буду возвращать к жизни и расколдовывать подвергшихся различным проклятиям, магов, а тут…противоядия. Бьюсь об заклад, что этот факультет не пользуется популярностью, потому-то мистер
Женщина-консьержка внесла мои данные в журнал, после чего достала из кармана аккуратный серебряный ключик, открыла низенький, квадратный шкаф, и, поразмыслив немного, извлекла из него еще один – длинный, покрытый ржавчиной, ключ, который затем протянула мне. Я не без неприязни заметила, что ручки у нее были неестественно короткими, с отвратительными уродливыми пальцами, напоминавшими переваренные сардельки.
– Первый этаж, второй корпус, шестнадцатая комната, – ворчливо сказала она.
Быстро взяв ключ, стараясь при этом скрыть брезгливость, я поблагодарила, и торопливо зашагала к коридору.
– Ключ принесешь мне! – опомнившись, крикнула консьержка.
– Хорошо, – на ходу прокричала я в ответ.
Коридоры общежития были узкими, мрачными, с обшарпанными ядовито-зеленого цвета стенами, и скрипучими деревянными полами, которые когда-то (по всей видимости, очень давно) покрывала красно-коричневая краска, но теперь она лежала неровными слоями, и я, то и дело спотыкалась, цепляясь носами ботинок. К комнате я шла, не поднимая головы, стараясь не смотреть на низенький, покрытый длинными паутинами, потолок. Из некоторых спален доносились голоса, заставившие меня поддаться чувству зависти к веселой беспечности студентов. То ли они смирились с участью людей второго сорта, то ли еще не видели другие общежития, предназначенные для более уважаемого контингента. Дверь одной из шумных комнат с громким стуком распахнулась, и в коридор вывалилась развеселая компания. Увидев меня, они приостановились, и заинтересованно уставились, разглядывая мои волосы и одежду.
– О, у нас новые постояльцы, – весело воскликнул невысокий парень с небрежными, темно-русыми волосами.
– Привет, – поздоровалась я с компанией. Моя доакадемная деятельность подразумевала частые знакомства с различными людьми, и мне это нравилось, а потому и сейчас я не очень-то робела, а совсем наоборот – была рада дружелюбию своих соседей.
– Привет-привет. Как тебя зовут? – вышла вперед симпатичная девушка с кудрявыми апельсинового цвета волосами. Я мысленно порадовалась, что в Академии я буду не одна такая нетривиальная.
– Стейси, – с небольшой (и очень надеюсь, незаметной) заминкой ответила я. Интересно, сколько времени должно пройти, прежде, чем я окончательно привыкну к новому имени?
– Я Джози, Джозефина, год назад приехала в Академию из Франции, – поведала «апельсиновая» девушка. – А это мои друзья, они тоже учатся на втором курсе. Я смотрю, тебе уже дали лингвозелье?
Что-что дали? Лингвозелье? Ах, да… Наверно, то самое, о котором говорили мистер Вайз с профессором Дарном. Ректор тогда объяснял мужчине, что я не нуждаюсь в нем, так как не являюсь урожденной немагиней, и знание общего для всех чародеев языка, заложено у меня в крови.
На всякий случай, я кивнула, мысленно молясь, чтобы мои новые знакомые больше не расспрашивали ни о чем из того, что может поставить меня в неловкое положение. Ох, чувствую, что провальная это затея – выдавать меня за того, кем я не являюсь и скрывать мою личность под плотным покрывалом лжи.
Я перевела взгляд на остальных ребят.
– Я Элизабет, можно просто Лиззи, – представилась
Я с улыбкой кивнула.
– Меня зовут Эрни, – сказал тот, что заговорил со мной первым. – А это мои братья – Чарльз и Уильям, – он кивнул на ребят, очень похожих друг на друга, и в отличие от него самого, имевших темные, почти черные волосы. – Ты тоже из Англии? – поставил он меня в тупик, так как мы с мистером Вайзом не обсуждали мою «родину». Наверно, предполагается, что никто из приятелей не станет расспрашивать меня о прошлой жизни, в которой не было магии. Всё, что мне известно о самой себе, это то, что я сирота, выросшая в семье немагов, умерших шесть лет назад, в связи с чем, до Академии я воспитывалась у дальних родственников, говорить о которых мне не очень-то хочется.
– Э-э-э, – неопределенно протянула я. На мое счастье, из холла раздался сердитый голос консьержки:
– Эй, новенькая из шестнадцатой комнаты! Ключи отдавать собираешься?
– Извините, мне пора, – поспешно сказала я своим новым знакомым.
Эрни с Джози понимающе закивали.
– Мадам Пуговицу лучше не злить, – с улыбкой предупредил Эрни. – Кстати, ты знаешь, что она гоблин?
Я в удивлении выкатила глаза, на что парень рассмеялся.
– Ну, нам тоже пора. Еще увидимся, – сказала Джози, и они ушли, а я торопливо открыла ключом дверь, и, бросив в угол сумку, поспешила вернуться в холл, чтобы отдать консьержке ключ. Странное, однако, у нее имя. Пуговица. Или же это прозвище, данное ей студентами, которые, явно ее недолюбливают? Но больше всего меня удивило то, что женщина была гоблином. Гоблином! Все-таки прав был мистер Вайз, когда говорил, что феппсы, поступая в Академию, навсегда прерывают связь с прошлой жизнью, в том числе и прекращают всякое общение с родными и друзьями. В этом есть смысл – что, если они начнут болтать о том, чего насмотрелись в мире магов? Представляю себе историю, расскажи я маме или друзьям о женщине-гоблине или летающих лошадях. Единственным человеком, кто не испугается, будет Лилька – она страсть, как увлечена всем сверхъестественным и необычным и искренне верит, что на свете есть вещи, которые обычным людям не дано видеть и знать. О, как же она права! Я горько вздохнула. Мне будет очень не хватать подруги.
Холл потихоньку стал наполняться людьми. У стола мадам Пуговицы выстроилась приличная очередь. Я кое-как протиснулась и, отдав Пуговице ключ, вернулась в комнату. К слову говоря, это была простенькая, если не сказать бедная комната. Из мебели имелись только старый, видавший виды стол, окруженный не менее удручающими стульями, один-единственный шкаф да четыре тумбы, стоящие рядом с четырьмя кроватями. Даже зеркала в комнате не имелось. М-да. Весело, что уж тут скажешь. Благо, что за два года я привыкла к разъездам и не всегда комфортным условиям, а так как наш коллектив был весьма стеснен в финансах, то и дешевые гостиничные номера частенько приходилось делить с товарищами. Потому меня не особо пугала перспектива соседствовать с другими девчатами.
Чтобы убить время, я принялась распаковывать вещи, вываливая содержимое сумки на занятую мной самую крайнюю – у стены, кровать. Увлеченная делом, я не сразу заметила чужое присутствие в комнате.
– Кхе-кхе, – прокашлял тихий девичий голос. Вздрогнув, я обернулась и увидела на пороге девушку с чемоданом в руке. Она затравленно оглядывала комнату. Весь ее вид говорил о том, что новое жилье ей, так же, как и мне, совершенно не нравилось. – Привет, – сказала она мне, заметив, что я смотрю на нее.