Неуловимые
Шрифт:
Аскер осторожно осведомился: уверен ли генерал в том, что вражеский разведчик действительно существует и действует? Не является ли он плодом воображения некоторых перетрусивших работников? Ведь так иногда бывает…
Шеф абвера покачал головой.
— Сведения точны. Чех заброшен партизанами. Те оперируют где-то в Праге или под Прагой, работают на русских и периодически информируют о своих делах правительство бывшей Чехословакии, которое сейчас в Лондоне. А там у нас немало м-м… доброжелателей…
— Что ещё известно о чехе? — спросил Аскер.
Генерал чуть приподнял плечо.
— За чеха приняли нашего работника фон Герхарда.
— А он, конечно, проверен?
— Разумеется!
Вейс нахмурился, умолк. Несколько минут он сидел, закрыв глаза, положив руки на лоб, как если бы у него болела голова. Но вот он выпрямился и вновь оглядел офицера.
— Вас и некоторых других контрразведчиков, хорошо себя проявивших на фронте, перевели на время сюда, чтобы помочь в расчистке этих авгиевых конюшен. Да, да — именно так, ибо только ими и ничем иным являются сейчас тылы германского вермахта. Чех… Если бы дело было только в нем! Сейчас мы нащупываем и других… А в лесах, как установлено, прячутся группы беглецов из лагерей. Окрестные городки стали пристанищем для дезертиров с фронта. И, самое главное, нами все больше недовольна ставка фюрера. И это справедливо. Абвер провалил две весьма серьёзные операции. А месяц назад у нас буквально между пальцев проскользнул советский разведчик!
Аскер сделал невольное движение. Вейс по-своему истолковал его.
— Ага, — воскликнул он, — это проняло вас! Но я не сказал всего: третьего дня неизвестные выманили из штаба и убили офицера абвера. Абвера — поймите это! Вы желаете спросить: почему мы вызываем людей со стороны, хотя раньше обходились своими силами? Я объясню: решено укрепить и освежить все основные отделы, а также подвергнуть деликатной, тщательной проверке кое-кого из управления… Мы хотим поближе присмотреться к ним… Эту работу проведут люди со стороны, не имевшие никаких точек соприкосновения с проверяемыми, в их числе — вы.
Генерал взглянул на часы и позвонил. Вошедшему адъютанту он приказал проводить офицера в отдел, куда тот назначен.
Глава девятая
Аскер в глубокой задумчивости шагал по кабинету. Вот уже две недели он здесь и, несмотря на все старания, не может напасть на след разведчика, о котором упоминал шеф абвера Вейс. А это необходимо, чтобы предупредить чешского патриота, над которым нависла опасность. Она велика. Удалось установить, что поисками его занимается ещё кое-кто. Видимо, генерал Вейс решил перестраховать себя на случай неудачи оберштурмфюрера Краузе. Быть может и так, что Курту Краузе все ещё не вполне доверяют…
Что разведчик-чех существует и действует, причём весьма энергично. Аскер уже не сомневался. За последние дни он дважды убеждался в том, что советскому командованию стали известны весьма секретные данные, пересланные именно им, чехом. Так, построенный неподалёку от городка большой подземный завод был обнаружен советскими бомбардировщиками и разбит при обстоятельствах, которые не оставляли сомнений, что самолёты хорошо знали, где и как бомбить. Завод только неделю назад выпустил новинку этой войны — первую партию реактивных двигателей, которых с нетерпением ждала гитлеровская авиация. Их погрузили в эшелон. Тот двинулся к самолетостроительному заводу. Особо важный эшелон был сформирован в тайне. Его бдительно охраняла служба безопасности. Однако на одном из перегонов поезд был перехвачен группой бомбардировщиков дальнего действия. Самолёты, до того спокойно пропустившие два других железнодорожных состава, обрушили весь свой бомбовый груз именно на этот поезд и разнесли его в щепы. А через пару дней советские бомбардировщики совершили налёт на самый завод. Расположенный в толще скалистой горы, он был почти неуязвим. Разбить его можно было только прямым попаданием бомб самых крупных калибров. Именно так и поступили советские самолёты. Они вышли точно на цель, сбросили трехтонные фугаски. Завод взлетел на воздух. Было ясно, что и в первом и во втором случаях авиацию кто-то наводил. Кто же? Конечно, он, чешский патриот! В правоте этого Аскер убедился после такого случая. Из Праги пришло сообщение о том, что местные подпольщики наладили радиосвязь с советским командованием. Одно из сообщений, которое удалось перехватить и расшифровать, было о злополучном заводе. В связи с этим в письме советовалось усилить охрану объекта. Однако совет пришёл поздно, когда завод реактивных двигателей уже лежал в развалинах.
Так работает этот славный разведчик. У него есть связь. У Аскера её нет. Уже время было явиться связному, о котором говорил в партизанском лагере подполковник. Но Аскер безрезультатно ходил на явку. А связь ему была остро необходима: он уже располагал кое-какими интересными данными и рассчитывал заполучить ещё более важные. Но все это окажется напрасным, если у него не будет связи.
Сейчас, в эти минуты, ему было особенно тяжело. Окружённый врагами, не имея никого, с кем бы можно было посоветоваться, облегчить душу, он был угнетён, нервничал… Ко всему этому примешивалось чувство неудовлетворённости собой. Он считал, что до сих пор фактически ничего не сделал — только проник в абвер и ликвидировал фашиста Келлера. За этим должны были последовать дела, настоящая работа, ради которой он прибыл сюда. Задания же он до сих пор не получил.
Таковы были думы Аскера. Посмотрев на часы, он взял фуражку и спустился вниз. В вестибюле он едва не столкнулся с человеком в чёрном берете.
Это был Грегор Ост — один из контрразведчиков, преследовавших Громека и Марту на холме. Ост мельком оглядел офицера, пробормотал извинение и прошёл наверх.
Вскоре, прижимая берет к груди. Ост стоял в кабинете группенфюрера Вейса.
— Ну, — сказал Вейс, — что принесли нового?
— Сегодня неизвестная радиостанция вновь передавала шифрованный материал. Передатчик запеленговали.
— Что показал пеленг?
— Что передатчик не двигался. Он находился вот здесь. — Ост вынул карту и отчеркнул ногтем крестик у въезда в город с запада.
Генерал оглядел отмеченное место. Это была роща, охватывавшая городок полукольцом.
— Мы кинулись туда, обшарили всю рощу. И никого не нашли. Но, возвращаясь, мы увидели гауптштурмфюрера фон Герхарда. Его и известную вам…
— Они были в зоне?
— Нет, очень далеко оттуда, но…
— Тогда непонятно: почему такое предпочтение фон Герхарду и его даме? Вы располагаете и другими данными?
Ост развёл руками, хотел что-то сказать, но генерал поднял руку.
— Я сам занялся этим офицером. Вы говорили о личном деле, подозревая, что фон Герхард и чех — одно и то же лицо. Из архива извлекли и доставили старое личное дело фон Герхарда, составленное ещё тогда, когда и не пахло войной. Я сличил его с новым. Они тождественны. Дальше, — генерал выдвинул ящик, вытащил бланк бильд-телеграфа с фото и швырнул на стол. — Глядите, это старое фото фон Герхарда прислано из Берлина по моему запросу. Сличите его с другими снимками, с оригиналом, черт вас побери! Сличите. Это одно и то же лицо.