Неуязвимый
Шрифт:
– Когда она пропала?- спросила Дейдра, её голос тихий, но в нём чувствовалась тяжесть.
Я не смотрела на Сесилию, когда она говорила, что не знает. Она пытается выглядеть спокойной и ответственной, пытается сосредоточится, но её глаза покраснели, а лицо покраснело из за того что она много плакала.
Дейдра была агентом ФБР чуть больше 10 лет. 8 лет из них она работала с моим отцом. Она не знала Сесилию так, как я, но она может распознать невиновного.
– Сесилия это не ваша вина. Лучшее что вы можете сейчас, это дать нам информацию.-
Сесилия сглотнула.
– Она пропустила групповую встречу вчера, и поэтому кто-то решил проведать её после того, как она не пришла сегодня. Я говорила с каждым, кого смогла найти, но она знала мало людей, или я думаю не многие её знали. Таким образом, последний раз её видели в пятницу в вечерней терапии в 4 часа.-
Три дня.
Даже если я в джинсах и балахоне, меня знобит. Мой отец говорил что, если человека не находят в течении 24-х часов, то шансы, что вы найдёте его живым равны десяти процентам. И эти шансы уменьшаются с каждым часом.
– Я пойду поговорю с советником,- сказала Дейдра, и я могу сказать по её тону, что она говорила это Сесилии, а не мне. Мы открывали много раз эти файлы; такова процедура.
– Как закончите встретимся у рампы. Сесилия, если ты вспомнишь сто-нибудь--
– Конечно,- сказала Сесилия, её глаза расширились и стремились понравится. Её светлые волосы подскакивали с каждым кивком головы.
– Я скажу вам сразу же.-
Как только Дейдра скрылась из видимости, плечи Сесилии поникли и она тяжело села на пол.
После того, как я делаю еще пару снимков, я записываю оставшиеся детали - кошелек Рене все еще здесь, валяется на полу вместе с телефоном рядом с чем-то, похожим на каплю крови - я поворачиваюсь и смотрю на Си.
– Я не знала ее, - говорит она.
– Здесь так много людей.
– Мы обе понимаем, что ей просто нереально знать всех. Даже такой очень общительный человек как Си не может познакомиться со всеми на стадионе, забитом переселенцами.
– Но я ничего не знаю о ней. Правда,- сказала она, скрестив руки на груди.
– Только её имя и то, что говорят люди о ней.-
Я хочу сказать что-нибудь утешительное - это то, в чем Сесилия нуждается от меня прямо сейчас - но все, о чем я сейчас думаю прозвучало бы слишком слабо. Тон может огорчить человека, независимо от того, сколько слов вы используете.
– О!
– Сесилия выпрямилась.
– Я забыла. Кто-то говорил мне, что они думали, что Рене делала что-то с компьютерами. Знаешь, как работу. Они не были уверены в этом, но что-то очень крутое. Она как-то говорила об этом ночью, о том, что она потеряла свою работу, и как теперь, без компьютеров, она практически деградирует.
– Я положу его в файл,- сказала я.
Сесилия смеется. Горечь в ее голосе звучит как-то неправильно.
– Она думала тогда, что она деградирует. Интересно, что она думает сейчас.
Хоть я и знаю, что это не поможет, я все равно
– Это не твоя вина.
– Как она могла исчезнуть вот так?
– спросила она, собирая ее ногти.
– Как мог любой из них? Дженнифер Джойс или Клинтон Нельсон или Дэвид Боннелл или-
Я перебиваю ее до того, как она перечислит все имена. Истина в том, что она права. Мы не должны были потерять столько людей сейчас. Но я этого не говорю. Вместо этого, я говорю, - Я не знаю, но эти подростки и взрослые. Ты не можешь нести ответственность за них.
Она посмотрела на меня, и наши взгляды встретились впервые за сегодня.
Её голубые глаза остекленели, и я хотела её подбодрить, поэтому я хотела сделать что-то - хоть что-нибудь - что в моих силах.
– Кто знает, может они даже не пропали, - говорю я.
– Может Рене Адамс ушла.
– Слова застревают в горле. На языке нескладная ложь. Тот, кто оставляет половину ногтя, не уходит без последних вещей, принадлежащих ему.
Сесилия просто качала головой и смотрела в сторону.
Она знала что я делаю: что большинству людей здесь некуда идти.
– Мы никого не нашли,- сказала она, её голос оборвался в конце предложения.
Я сжала губы и пыталась думать о чём нибудь полезном, чтобы сказать что то, что заставит чувствовать её лучше. Но она всегда была в этом лучше чем я
– Куда все подевались?- спросила она.
Я не ответила, потому что хоть убей, я не знала.
06:12:14:43
Сесилия и двое вооруженных охранников из эвакуационного центра сопровождают Дейдру и меня обратно к машине.
– Не волнуйся, все наладится, - лгу я, пока обнимаю ее.
Затем Дейдра и я в машине проезжаем через лабиринт - автостоянку. Мы молча страдаем в тишине несколько минут, Дейдра прижимает друг к другу губы, и хмурит брови - это ее постоянное лицо. Я кратко задаюсь вопросом, будет ли она смеяться или улыбаться еще когда-нибудь, как она привыкла, а потом она говорит, - Еще один.
Я не отвечаю, потому что и не надо.
Мой отец работал в -Пропавших без вести--это была его первая работа, в качестве аналитика в бюро в 90-е годы. В его первый год было 67,806 случаев пропавших в США. Помню, каким огромным числом мне показалось это тогда.
Но это было, когда он был жив.
Больше оно не кажется таким огромным числом.
Потому что, на сегодняшний день числится 113,801 пропавших человек. И это только в округе Сан-Диего.
Рене Адамс под номером 113,802.
06:11:52:37
Автомагистрали между штатами потрескались, разрушились, наполовину упали, и неустойчивы, так что мы едем по проселочным дорогам. Они были очищены, но все равно не в лучшем состоянии. Я держусь за ручки, чтобы не врезаться телом в дверь. Мы не разговариваем, потому что фары позволяют Дейдре видеть только около 10 футов дороги перед ней. Дорога ухабистая, мы едем в тишине и темноте.