Неведомые дороги (сборник)
Шрифт:
Ее не было, когда днем раньше Джой ехал в Ашервиль. А теперь дорога появилась и ждала его, чтобы увести из дождливых сумерек в ночь неведомого. Путь, от которого он отказался в прошлый раз.
Джой очнулся от воспоминаний и обнаружил, что вновь держит в руке фляжку. Открытую, хотя и не помнит, как сворачивал крышку.
Чувствовал, если допьет остатки "Джека Дэниелса", дорога, уходящая в черный тоннель деревьев, задрожит перед его глазами, поблекнет и исчезнет. Возможно, и к лучшему. Не стоит возлагать надежд на дарованные чудом вторые шансы и сверхъестественное вмешательство. В конце концов, тронув "Шеви" с места и следуя этой неведомой дорогой, Джой мог изменить свою жизнь не к лучшему, а к худшему.
Он поднес фляжку к губам.
Холодные небеса сотряс гром. Дождь забарабанил по крыше с такой силой, что заглушил мерное урчание работающего на холостых оборотах двигателя.
Мозг окутали пары виски, такие же сладкие, как спасение души.
Дождь, дождь, проливной дождь. Лишивший и без того тусклый день остатков света.
И пусть дождь не мог добраться до него, от тяжелого полога спускающейся тьмы деться было некуда. Ночь забралась в кабину – знакомая спутница, в компании которой Шеннон провел многие и многие часы, размышляя о своей потерянной жизни.
Он и ночь вместе распили бессчетное количество бутылок виски, недосыпание он уже давно воспринимал как должное. Всего-то делов – прижать фляжку к губам, поднять донышко, выпить содержимое, и опасное искушение вновь ухватиться за надежду канет в Лету. Неведомая дорога исчезнет, а жизнь, пусть уже и без надежды, продолжится, он пройдет свой путь до конца в блаженном алкогольном забытьи.
Джой сидел долго. Желание выпить не проходило. Он не пил.
Приближающийся со стороны города автомобиль Джой заметил, лишь когда его фары вдруг ударили в стекло "Шеви". Свет ослепил, сзади будто надвинулся гигантский локомотив с включенным ярким прожектором. Джой глянул в зеркало заднего обзора и скривился от боли, резанувшей глаза.
Автомобиль, поравнявшись с ним, свернул налево, на Коул-Вэлью-роуд. Полетевшие из-под колес брызги грязной воды помешали Джою разглядеть и модель автомобиля, и водителя.
Когда грязные брызги сползли по боковому стеклу "Шеви", Джой увидел, что второй автомобиль сбросил скорость. Его задние огни продолжали удаляться, но в сотне ярдов от развилки, под деревьями, замерли.
– Нет, – вырвалось у Джоя.
На Коул-Вэлью-роуд красные тормозные огни горели, как глаза дьявола в кошмарном сне, пугали, но призывали к себе, вызывали тревогу, но завораживали.
– Нет.
Шеннон повернул голову, сквозь лобовое стекло посмотрел на уходящее вниз по склону шоссе, то самое, по которому он поехал двадцать лет назад. В конце концов, он не возвращался в колледж, как в тот вечер. Ему уже сорок, и он ехал в Скрентон, откуда утром намеревался улететь в Питтсбург.
На Коул-Вэлью-роуд по-прежнему горели огни. Странный автомобиль ждал.
Скрентон. Питтсбург. Вегас. Трейлерный парк. Безликая, но безопасная жизнь. Никакой надежды... но и никаких сюрпризов.
Красные тормозные огни. Маяки. Поблескивающие сквозь пелену дождя.
Джой закрутил крышку, так и не выпив ни капли.
Включил фары, первую передачу.
Повернул налево, на Коул-Вэлью-роуд.
Впереди второй автомобиль тоже тронулся с места. Быстро набрал скорость.
Джой Шеннон последовал за водителем-призраком через тонкую перемычку, отделявшую реальность от какого-то другого мира, к городу, более не существующему, навстречу судьбе, недоступной пониманию.
Глава 8
С деревьев, кроны которых нависли над дорогой, ветер и дождь срывали листья и бросали их на асфальт. Падали они и на лобовое стекло, на мгновение прилипали, похожие на летучих мышей с распростертыми крыльями, потом "дворники" сбрасывали их.
Джой держался в сотне ярдов позади таинственного автомобиля – слишком далеко, чтобы разобрать его марку и модель. Он говорил себе, что у него еще есть время развернуться, поехать обратно к развилке и продолжить путь по шоссе, как он поначалу и планировал. Но он чувствовал, что лишится такой возможности, если поймет, что за автомобиль едет впереди. Интуиция подсказывала: чем больше он узнавал о том, что с ним происходило, тем призрачнее становились шансы на возвращение в прежнюю жизнь. Но он миля за милей удалялся от реального мира, в неведомую землю второго шанса, и скорее всего развилки, где Коул-Вэлью-роуд уходила от шоссе, более не существовало.
Проехав три мили, Джой увидел белый двухдверный "Плимут Валиант", которым восторгался в детстве, но давно уже не встречал на дорогах. Он стоял на обочине, очевидно, из-за поломки. Его габаритные огни окаймляли обочину. Они горели так ярко, что окрашивали капли дождя в алый цвет – и казалось, что небо истекает кровью.
Автомобиль, за которым Джой следовал, притормозил, почти остановился около "Валианта", потом вновь набрал скорость.
Рядом с "Плимутом" стоял человек в черном дождевике с капюшоном, держа в руке включенный фонарик. Замахал им, умоляя Джоя остановиться.
Джой глянул на удаляющиеся огни. Еще чуть-чуть – и загадочный автомобиль обогнет поворот, нырнет за гребень холма и исчезнет.
Проезжая мимо "Плимута", Джой разобрал, что человек в дождевике – женщина. Вернее, девушка. Очень красивая. Не старше шестнадцати или семнадцати лет.
В отблеске фонарика лицо под капюшоном напомнило ему лик Девы Марии. Ее статую для церкви в Ашервиле сделал неизвестный скульптор. И свечи, стоявшие перед статуей в красных стаканчиках, вот так же отбрасывали блики на ее лицо, делая его живым и прекрасным.
Когда Джой проезжал мимо девушки, она умоляюще посмотрела на него, и в ее взгляде он увидел нечто такое, что встревожило его до глубины души: перед его мысленным взором возникло это же лицо, но без глаз, разбитое, окровавленное. Каким-то образом он знал: если сейчас не остановиться, девушка не увидит зарю следующего дня, умрет насильственной смертью до того, как прекратится дождь.
Джой свернул на обочину перед "Валиантом", вылез из автомобиля. Он еще не успел высохнуть от очищающего душа, который принял, выйдя из адвокатской конторы Генри Кадинска двадцать минут назад, поэтому на дождь не обращал ни малейшего внимания, а температура холодного ночного воздуха как минимум в два раза превышала температуру страха, который не покидал его с того самого момента, как он узнал о завещании отца.