Неверноподданный
Шрифт:
– Как ты на него вышел?
– Меня познакомил Арутюнов. Он же, кстати, обещал одолжить мне деньги на поездку, ну а я, естественно, поклялся вернуть долг свежими овощами из колхозной теплицы. Теперь вы понимаете, с кем имеете дело?
– Теперь да.
– Так что, Рая, если ты согласишься мне позировать, твой портрет увидят в Новом Свете.
– Я подумаю, - сказала Рая и у Бори в груди что-то ёкнуло. Он уже открыл было рот, чтобы отказаться от услуг своего консультанта, но в последний момент сдержался. Чему быть, того не миновать.
Ремонт Горюнов начал с маленькой комнаты, на потолке которой оказалась картина, отдалённо напоминавшая Мадонну Литта.
– Разве тебе самому он не нужен?
– спросил Коган.
– Нет, отец всегда мне говорил, что не место красит человека, а человек красит место.
– А чем вызвана такая срочность?
– Я думаю, что к унитазу могут скоро приделать ноги, так что если тебя цена устраивает, выходи на улицу, я за тобой заеду.
– А если мне унитаз не понравится?
– Ты что!
– сказала Рая, слышавшая их разговор, - как он может не понравиться. Он же финский и с музыкой.
– А у тебя без музыки не выходит?
– Боря, не дурачься.
Вскоре приехал Саша на чёрной "Волге".
– Чья это машина?
– спросил Борис.
– Доктора Чванова.
– Того самого?
– Да.
– А как она к тебе попала?
– Он привёз её на техосмотр, а сам взял мою. Их превосходительство считают ниже своего достоинства ездить на общественном транспорте, но мне кажется, он просто хотел покататься на моей машине.
– А ты катаешься на его?
– Не катаюсь, а проверяю качество своей работы, но мне нужно вернуться до шести, потому что он хотел сегодня забрать свою "Волгу".
– А если тебя милиция остановит?
– Ты сегодня чересчур любознательный. А вдруг, а почему, а если. Если меня остановят, скажу, что я хирург и спешу на операцию.
– Куда мы едем?
– На стройку. Ты там примеришь унитаз к своей заднице, послушаешь, как он играет, выберешь мотив и мы привезём его домой.
Осмотрев изделие Финской сантехники и не найдя на нём никаких изъянов, Борис выложил требуемую сумму и вместе с Сашей погрузил унитаз в машину. Был час пик, и, чтобы избежать пробки, Саша выскочил на нейтральную полосу и поехал по ней, сильно превышая скорость. Услышав милицейский свисток, он остановил машину на середине дороги, чертыхнулся и сказал Борису: "Что бы я ни говорил, сиди с надутыми щеками и молчи".
– Почему вы ехали по левой полосе?
– спросил милиционер, подойдя к машине.
– Я спешу на операцию в Кремлёвскую больницу.
– К-к-куда?
– Может, тебе ещё назвать фамилию больного, год его рождения и занимаемую должность? Может, рассказать историю болезни? Или ты хочешь знать какие лекарства он принимает и где их изготавливают? А может, тебя интересует, почему я везу туда финский унитаз специальной конструкции. Я, конечно, могу всё это сделать, но если я опоздаю, тебе не сдобровать. Посмотри на номера машины, мудазвон кисложопый.
По мере того как Саша говорил лицо его наливалось кровью, а голос становился всё громче. Постовой побледнел и приложил правую ладонь к козырьку. Потом он извинился и, остановив движение, пропустил машину с лже-доктором.
Через полчаса молодые люди уже затащили унитаз в квартиру Когана, а, прощаясь с другом, Саша сказал:
– Сри спокойно, дорогой товарищ.
Весной, когда ремонт был закончен, оставалось только купить мебель. Сделать это опять помог один из Сашиных клиентов и, хотя покупка обошлась в кругленькую сумму, Рая решила, что итальянский гарнитур и шведская кухня того стоят. Прослужат они лет двадцать и если можно было бы их купить в кредит, то плата была бы вполне приемлемой. Загвоздка состояла в том, что всю сумму нужно было отдать сразу и была она намного больше официальной, поскольку продавец требовал деньги за услугу.
После того как мебель была расставлена и друзья обмывали покупку Саша сказал Борису:
– Твоя квартира слишком хороша для простого смертного, тебя из неё могут выселить.
– Шутите, товарищ!
– Нет, товарищ, не шучу и на всякий случай я бы на твоём месте сделал второго ребёнка, тогда у вас не будет избытка жилплощади. Раю с двумя детьми трогать не станут. Кажется, на это есть какой-то закон.
– Так ведь я здесь тоже прописан.
– Я именно про это и толкую. Если её не тронут, то и тебя нет смысла упекать в тюрьму или выселять за сто первый километр.
– Что ты чушь мелешь, Саша!
– Это не чушь. Твоя квартира может понравиться кому-нибудь из местных пузанов, а они ни перед чем не остановятся. И как ты понимаешь, для них посадить шабашника как два пальца обоссать.
– Так я им только спасибо скажу, потому что за решёткой буду работать меньше чем на шабашке.
– Боря, я этот народ знаю, они на всё способны.
Нина Михайловна, слышавшая беседу друзей, была согласна с Сашей, она очень хотела второго внука и, забыв об обещании не вмешиваться в личную жизнь дочери, стала уговаривать её родить ещё одного ребёнка. Рая была не против при условии, что Борис устроится на нормальную работу. Он тоже хотел сына, но ему надо было расплатиться с долгами и хоть чуть-чуть заработать впрок.
XX
Впервые Боря услышал слово "перестройка" в Казахстане. Что оно обозначает, он не знал, но ни в какие положительные изменения не верил и пресс-конференцию, на которой иностранные корреспонденты
донимали Слепачёва вопросами об отказниках , смотрел с полнейшим безразличием. Он уже не называл первого секретаря ни комбайнёром, ни Мишкой-меченым и не возмущался поведением других советских руководителей. Наверное, такими были все политики, вне зависимости от социальной системы, просто в Советском Союзе это проявлялось особенно ярко. Те, кто стоял у кормушки, представляли собой особую породу людей - Павлики Морозовы, дожившие до зрелого возраста. По первому требованию они готовы были предать кого угодно, а полученные тридцать серебряников пропить за упокой проданной души. Во время пресс-конференции Мишка-меченый пытался доказать иностранным корреспондентам, что советское белое - это их капиталистическое чёрное и все они ошибаются, ибо смотрят на предмет в неудобное время, под косым углом и при тусклом свете, но, как он ни старался, ему это не удавалось. Отвечая на вопросы, Слепачёв вертелся как пьяный трактор на колхозном поле, но Боря, смотревший пресс-конференцию после тяжёлого трудового дня, удовольствия от этого не получал. Он устал, а поскольку завтра нужно было рано вставать, он с полного одобрения ребят выключил телевизор.