Неверноподданный
Шрифт:
XXII
– Здравствуйте, Вика, как хорошо, что вы зашли, - сказала Рая, пропуская вперёд подругу своей матери, - Боря приготовил для вас подарок. Вы же знаете, как он вас любит.
– Люблю, - подтвердил Борис и протянул Вике несколько кляссеров .
– Это вашей внучке. Я когда-то собирал марки, но мне они больше не нужны, а вам могут пригодиться. Подарите их Ире от моего имени.
– Это ты мне взятку даёшь, хочешь вину загладить.
– Я ни в чём не виноват, - сказал Боря, прикладывая руку к сердцу.
–
– Мы никому не говорим.
– Когда вы уезжаете?
– Через четыре недели.
– Ещё не скоро.
– Да что вы, Вика! Я не представляю себе, как мы всё успеем. Мне приходится выстаивать огромные очереди и отмечаться по нескольку раз в день в самых разных местах. Смотрите, - он показал левую руку, где чернильным карандашом была написана цифра сорок семь, - это мой номер в кассу на получение авиабилетов.
– Но ты ведь сейчас не работаешь, значит, у тебя есть время.
– Практически нет.
– А ты не собираешься перед отъездом показать своей дочери Московские музеи?
– Шутите, Великанида Игнатьевна!
– Нет, не шучу. Вы же, наверное, хотите, чтобы она была интеллигентной девочкой, ходила в театр, читала книги и посещала выставки, а к этому её надо приучать и сейчас самое время. Если вы в такой критический момент побываете с ней в музеях, она поймёт, как это важно, и запомнит на всю жизнь. Кстати, в Пушкинском сейчас экспонируются картины из Эрмитажа и вы можете убить сразу двух зайцев.
– Я работаю, я не могу, - сказала Рая.
– А ты?
– Вика перевела взгляд на Бориса.
– Я не работаю, но тоже не могу, - ответил он.
– Отвлекись, тебе это необходимо, - сказала Вика, - давай разделимся. Я повезу Иру с Леной в Третьяковку, а ты в Изобразилку.
* * *
Боря подумал, что показать девочкам весь музей он не успеет, а поэтому решил ограничиться западноевропейским искусством. Он сказал им, чтобы они самостоятельно осмотрели выставку, хорошо запомнили картины, которые им понравятся, прочитали всё что под ними написано и потом рассказали ему. Сам он стал не торопясь ходить по залу, стараясь не терять девочек из виду. Через минуту к нему подбежала Ира и, указывая на противоположную стену, радостно сказала:
– Дядя Боря, смотрите, у меня такая марка есть.
– Хорошо, Ирочка, хорошо, - ответил он.
– Мне её папа недавно подарил, я ему обязательно скажу, что видела её здесь на стене.
– Лучше бы ты сказала, чтобы он научил тебя правилам хорошего тона, - подумал Боря.
– Мы с папой часто рассматриваем марки, - продолжала Ира, - он мне много про них рассказывает.
– А он не говорил тебе, кто нарисовал картины, с которых эти марки сделаны.
– Конечно, говорил, эту нарисовал Рембрандт и назвал её "Даная".
– А что ты знаешь про Данаю?
– спросил Борис, чтобы заставить Иру замолчать.
– Она была дочерью царя Акрисия, которому оракул предсказал смерть от руки внука. Царь заключил её в темницу, но Зевс проник в подземелье в виде золотого дождя и стал её возлюбленным, - бойко ответила Ира.
– Да...
– Это написано в книжке "Мифы и легенды древней Греции". Папа подарил мне её на день рождения и сказал, что её должен знать любой воспитанный человек.
– Да...
В следующем зале Ира схватила его за руку и, подтащив к полотну Лоррена, радостно воскликнула:
– Дядя Боря, эта марка у меня тоже есть.
– Хорошо-хорошо.
– Её нарисовал Клод Лоррен и называется она "Похищение Европы", но Европа это не часть света, это дочь царя Агенора. В неё влюбился Зевс и пришёл к ней в виде быка, когда она гуляла с подругами на берегу моря. Европа начала играть с быком и села на него, а он увёз её на остров Крит. Там она стала его женой и родила ему трёх сыновей.
До конца осмотра Ира нашла в экспозиции Пушкинского музея ещё
несколько марок из своей коллекции и без дополнительного приглашения рассказала о них Борису. На обратном пути он уже не стал спрашивать девочек какие картины им понравились, а, проводив Иру домой, сказал:
– Лена, я тоже когда-то читал легенды древней Греции, но теперь почти всё забыл. Помню только, что Геракл совершил несколько подвигов.
– Двенадцать, - уточнила дочь.
– Откуда ты знаешь?
– Мне Ира рассказывала.
– Может, она тебе говорила, какие именно?
– Да, - и Лена стала перечислять подвиги Геракла.
Борис слушал свою дочь и думал, зачли бы этому герою за тринадцатый подвиг подачу заявления в ОВИР.
Посещение музея напомнило Когану, что для вывоза картин ему нужно получить разрешение в Министерстве культуры, а чтобы узнать, как это делается, лучше всего поговорить с Васей. Он недавно вернулся из Штатов и наверняка захватил туда несколько своих полотен, так что уже прошёл весь процесс.
Через несколько дней, взяв бутылку коньяка, Боря поехал к Горюнову. Вася пригласил его на кухню и сразу же стал рассказывать о своей поездке. Побывать ему удалось лишь в Миннеаполисе и Нью-Йорке, а поскольку английского он не знал, круг его общения был крайне ограничен. Зато он очень продуктивно работал и некоторые его картины Стив выгодно продал, большинство же оставил для галереи современного русского искусства, которую собирался организовать в ближайшем будущем. Вырученные деньги Стив обещал сохранить до следующего приезда художника, чтобы сделать его жизнь в США более комфортабельной.
– Жизнь в больших городах Америки очень дорогая, - сказал Вася,
– а квартира в престижном районе стоит бешеных денег.
– Интересно, сколько бы там стоила моя?
– На Манхэттене как минимум несколько миллионов.
– Я готов меняться.
– Попробуй.
– Я как раз сейчас этим занимаюсь.
– Не понял, - Горюнов вопросительно посмотрел на Борю.
– Я подал заявление на выезд и хочу узнать, как быть с твоими картинами. Говорят, Министерство культуры не разрешает брать с собой произведения искусства.