Неверный муж
Шрифт:
Громадная взрывная волна летит на нас и тормозит в трех сантиметрах, опаляя своим пламенем.
Лихорадочно сглатываю слюну, дрожащей рукой ослабляю ворот, чтобы хоть как-то дышать.
– Это твой сын, - выговаривает Вика.
Ее слова оседают пеплом на моей коже, которая неистово полыхает. Этот пепел каким-то образом залетает в глаза, разъедая сетчатку, проникает в легкие, унося возможность перевести дыхание.
Еще раз передвигаю взгляд вниз. Пошатываясь подхожу ближе.
– Мой сын? – пытаюсь произнести эти два слова.
Поэтому я не нарушаю молчания.
– Я узнала, что забеременела не сразу, - начинает шептать Вика. Она не плачет, но по окраске ее голоса понимаю, что все слезы уже вышли. – К тому времени был третий месяц. Сначала шок. Неверие. То, что ребенок от тебя сомнений не было. Хотела… позвонить, но… в общем, не смогла.
Она затихает. Возможно, ждет, что я начну говорить или спорить. Возможно, собирается с мыслями.
– Все было хорошо где-то до двадцать пятой недели. Живот потягивало, и я решила сбегать на УЗИ. Там и обнаружили у нашего малыша неоперабельный порок сердца.
Тихонько всхлипывает, а я громко забираю воздух ртом.
– Врачи предложили прервать беременность. На этом сроке такое делают. Ставят укол с лекарством, останавливающим сердце и обезболивающим. Но... я не смогла, - качает головой. – Не смогла, Матвей. Я до последнего верила, что он будет жить. Думала, они все ошибаются.
Хрупкое тело сотрясается, поэтому я резко притягиваю ее к себе за плечи. Вика руками обвивает мое туловище.
– Он прожил всего два дня Матвей. Наш сын прожил целых два дня. Я до сих пор думаю, правильно ли я сделала, дав ему родиться на свет. Даже на руках его не подержала. Нельзя было. Фото сделать в реанимации не разрешили. Но он... был очень на тебя похож... Честно. Очень красивый.
Вика с силой вжимается в мое тело, а я, кажется, вот-вот в щепки разнесу ее хрупкие плечи. Поворачиваю голову и упираюсь лбом в светлую макушку.
То, что я сейчас чувствую, не поддается объяснению. Ощущение, будто глухо внутри. Снова огромная зияющая дыра и белый шум...
Поднимаю лицо к небу и мысленно задаю вопрос: «За что ты так с нами, блд?»
Мы ведь просто хотели быть счастливыми. Как и все.
– Нужно было оформить документы. Дать имя. Заняться похоронами. Как я выжила тогда? Я не представляю…
Всхлипывает…
Я тоже. Я тоже не представляю. Она... необыкновенная женщина. Тысячи бы сломались, но не она.
– После всего... сделали тесты, в том числе на генетику. В том, что случилось никто не виноват. Какой-то хромосомный сбой. Просто так вышло.
Легкие наконец-то отмирают, и я нетерпеливо затягиваюсь воздухом.
– Я не виновата, ты слышишь, Матвей?! – испуганно заглядывает мне в глаза.
Откашливаюсь и проглатываю болезненный ком в горле.
– Конечно, не виновата, - говорю чужим голосом.
– Ты считаешь, я правильно сделала, что дала ему родиться?! – спрашивает нервно.
В
– Конечно, - киваю. – Ты все сделала правильно. Если был хотя бы тысячный, миллионный шанс, что врачи могли ошибаться…
– Я также подумала, - жадно захватывает воздух. – Любой человек, даже неизлечимо больной ребенок имеет право появиться на этот свет.
– Да, - подтверждаю. Свободной рукой растираю лицо. – Ты назвала его Матвеем? – спрашиваю хрипло.
– Да, - Вика кивает. – Фамилия по документам Свободин. По закону так заносят. Поэтому я… решила оставить с ним частичку тебя…
– Спасибо, - говорю, морщась от накатывающих эмоций. – Правда, спасибо.
Резко отворачиваюсь, потому что сдерживаться просто невозможно. После шока наступает мощный откат…
– Можно, я приеду сюда завтра?
– Конечно. Зачем спрашиваешь? – непонимающе отвечает Вика и тянет ладонь. – Пойдем?!
Ещё раз бросаю взгляд на маленький участок земли… и надпись…
Не говоря ни слова, держась за руки выбираемся с территории к автостоянке. Подойдя к машине, тяну Вику к себе и крепко обнимаю. Она послушно соединяет руки на моей спине.
– Прости, прости, - шепчу на ухо. – За всё прости.
– И ты меня прости, - отвечает дыша с перебоями. – Я не хотела, чтобы ты знал.
Где-то между нашими телами вибрирует телефон.
– Твой? – спрашиваю, отклоняясь.
– Да, - прячет глаза.
Вынимает из кармана мобильник и выключает звук. На экране имя доктора.
Убрав дрожащие руки в карманы, разглядываю её покрасневшие щеки и задаю прямой вопрос:
– Ты счастлива?
Глава 30. Виктория.
В его глазах пустота и отчаяние. Ему смертельно больно, а мне физически дурно… от его боли.
Я до сих пор ошарашена тем, что столкнулась с ним именно на кладбище. Я так ждала встречи и так её опасалась.
Зачем он поехал за мной?! Ведь узнать, что твой ребенок родился и умер. Вот так, глядя на его имя, выгравированное каллиграфическим шрифтом… слишком безжалостно.
Как бы я ни была сердита, я не хочу быть с ним жестокой. Только не с ним и не сейчас…
– С ним? Счастлива? – повторяет Матвей. Задевает безжизненным взглядом экран мобильного телефона, который я тут же прячу в карман от греха подальше.
Что тут скажешь?
– Я больше не ищу счастья, Матвей, - тихо произношу. Укладываю ладони на крепкие плечи, обтянутые курткой, и мягко отодвигаю. – Оно слишком дорого мне обходится.
– Это правда, - кивает коротко. – Но всё же?
Резкий порыв ветра внезапно разбрасывает мои волосы по плечам. Становится зябко и неуютно. Поплотнее запахиваю шубку и чуть усмехаюсь от того, как Матвей напряжен. Я могла бы сейчас дать ответку. Помучить. Но... просто не могу так с ним поступить.