Неверный
Шрифт:
— Вы образец галантности, Рустам Усманович, — смеется Олеся. Она неторопливо и элегантно усаживается в машину на переднее сиденье, нарочно задерживая снаружи длинные ноги.
Как реагирует Рустам, я не знаю, потому что не смотрю. Молча сажусь назад. Рустам закрывает дверцы, обходит машину и садится за руль.
Мне всегда нравилось с ним ездить. Когда-то. И сейчас вид мужских рук, лежащих на руле, будоражит даже с заднего сиденья, поэтому отворачиваюсь и смотрю в окно.
Но совсем абстрагироваться не получается. Рядом
Все это уже было. Рустам любит табачные нотки, а автомобили, которые стоят как моя пожизненная зарплата, его вечная слабость. Как и женщины с длинными ногами. Блондинки. Такие как моя начальница.
Стараюсь реже дышать, чтобы не провоцировать себя на воспоминания. К тому же мы уже подъезжаем к ресторану с открытыми террасами.
Быстро открываю дверцу и выпрыгиваю наружу сама. Стою рядом в ожидании, пока Айдаров извлечет из салона Олесю. Все в обратном порядке — сначала длинные ноги, такая же длинная пауза, и только потом из автомобиля показывается моя начальница.
Славина права, они прекрасно смотрятся вместе. Стараюсь подавить в зачаточном состоянии глухую тоску, разливающуюся внутри. Это больше не мой мир и не моя вселенная.
За столиком занимаю место по диагонали от Рустама. Пускай теперь с ним Олеся посидит рядом. Делаем заказ, я ограничиваюсь салатом с козьим сыром и кедровыми орешками, и супом-пюре из брокколи и шпината. Рустам удивленно приподнимает бровь, но я делаю вид, что не замечаю.
Да, у меня много чего изменилось в жизни, и гастрономические предпочтения не занимают в этом списке лидирующие позиции.
Олеся делает заказ и встает чтобы пройти в дамскую комнату.
— Я с вами, — поднимаюсь поспешно, представив на миг, что останусь один на один с Рустамом.
В туалете моя начальница тщательно подправляет безупречный макияж, а я мою руки и прослушиваю краткий курс, как заарканить такого мужчину как мой бывший муж. И при этом даже хмыкнуть не могу, потому что не имею права.
Пускай пробует, я даже верю, что у нее получится.
— Тут, Сонечка, проблема не в том, чтобы его зацепить. Важнее насадить поглубже, чтобы он заглотнул этот крючок. Насадить и удержать.
— Наверное, — киваю неопределенно.
— Да не наверное, я точно тебе говорю, — непререкаемым тоном повторяет начальница. — Удержать рядом с собой такого мужчину как Айдаров может только женщина, за которую ему нужно будет бороться. Каждую минуту и каждую секунду. Причем не просто «включить» и «выключить» стерву. Режим стервозности должен зашкаливать и не давать послаблений.
— А я считаю, что стервами не становятся, Олеся Александровна. Ими рождаются. И лично мне не нужен мужчина, которого я должна удерживать как надзиратель заключенного.
— Не мы эти законы придумали, не нам их менять, — Славина прячет в сумочку косметичку. — На таких как Айдаров всегда найдутся охотницы.
— Мужчина не кубок и не приз зрительских симпатий, — возражаю ей. — Если мужчине нравится, чтобы за него женщины устраивали бои без правил, в моих глазах это уже не мужчина. В отношениях самое главное это доверие.
Славина осуждающе качает головой и хлопает дверью. Зато я теперь точно знаю, чего мне не хватало в нашем браке — стервозности.
— София, вам Глеб Дмитриевич уже сообщил о вашем новом назначении? — спрашивает Рустам, когда приносят заказ.
— Да, — отвечаю отрывисто, — и очень меня удивил.
— О каком это назначении? — удивленно уточняет Олеся. — Почему я ничего не знаю?
— Я попросил Каменецкого уступить мне Софию в качестве личного секретаря, — спокойно отвечает Айдаров, и воздух вокруг ощутимо становится тяжелее и гуще.
Глава 22
— В качестве кого? — переспрашивает Олеся, и мне хочется провалится вместе под землю вместе со стулом.
Как Айдаров мог так меня подставить? Ему плевать, он потом улетит обратно, а мне оставаться здесь и работать дальше в этом коллективе с этими людьми. С той же Славиной.
Я не хочу подвести Каменецкого, но и с Олесей портить отношения мне ни к чему. А шанс испортиться у них возрастает с каждой минутой.
— В качестве личного секретаря, — повторяет Айдаров с невозмутимым лицом. — Мы с Глебом Дмитриевичем договорились о расширении сотрудничества, я на время перебираюсь в ваш город.
— Я сказала Глебу Дмитриевичу и озвучу еще для вас, Рустам Усманович, что у меня нет навыков делопроизводства, — говорю ровным голосом, глядя в глаза Айдарову. Но говорю для Славиной, она должна знать, что я об этом назначении не мечтала и не напрашивалась. — Так что в качестве секретаря я не лучшая кандидатура.
— В делопроизводстве нет ничего сложного, — отвечает Рустам, — я сам вас обучу. Я говорил Глебу Дмитриевичу и повторюсь еще раз. Мне нужен человек, через которого я смогу коммуницировать с коллективом без прямого вмешательства в управленческий процесс. И вы, София, для этой цели подходите идеально.
Аплодирую Славиной, она держится отлично. Я бы так не смогла. Из всех эмоций, отражающихся на ее лице — только доброжелательное недоумение. Остальное бушует внутри, а бушует там нехило.
— Значит, вы крадете у меня сотрудника, Рустам Усманович, и даже не считаете нужным об этом спросить? — Олеся как будто шутит, но я слишком хорошо ее изучила. Она сейчас не шутит, наоборот, она разъярена.
— Я согласовал вопрос с генеральным, — Айдаров без лишних церемоний размазывает Славину, — не думаю, что должен спрашивать разрешения в каждой инстанции.