Невероятные
Шрифт:
— Да, — Ханна шмыгнула носом.
— И тебе все равно, что она с тобой сделала? — Лукас казался потрясенным.
Ханна взглянула в сторону.
Вчера, после того, как они закончили говорить об Э, отобрали парней-моделей для вечеринки, и другие девочки уехали, Ханна нашла бутылку Stoli Vanil в том же шкафу, где ее мать прятала свой свадебный фарфор.
Они с Моной плюхнулись на диван, включили "Спеши любить" и играли в их алкогольную игру с Мэнди Мур.
Всякий
Всякий раз, когда Мэнди дулась, они пили.
Всякий раз, когда Мэнди говорила голосом робота, они пили.
Они не говорили о сообщении, которое прислала Э Моне, — про их ссору.
Ханна была уверена, что они только повздорили о чем-то глупом, например, о фотографиях с вечеринки или о том, был ли Джастин Тимберлейк идиотом.
Мона всегда считала, что был, а Ханна так не думала.
Лукас неистово моргал.
— Она тебе так и не рассказала?
Ханна яростно выдохнула через нос.
— Это не важно.
— Хорошо, — сказал Лукас, поднимая руки.
— Ладно, — сказала Ханна, расправив плечи.
Но когда она закрыла глаза, она снова увидела себя в своем Prius.
Флаг Планетария Холлис колыхался у нее перед глазами.
Она едва удержалась от того, чтобы не заплакать.
Что-то, возможно ее BlackBerry, зажужжал на дне ее сумки.
Ханна пыталась что-то вспомнить, но это было бесполезно.
Она чувствовала тепло от тела Лукаса, сидящего так близко.
Он не пах одеколоном или супер модным дезодарантом, или чем-то другим, чем обрызгивают себя парни, чтобы понравится девочкам. Он пах кожей и немного зубной пастой.
Если бы только они жили в мире, где у Ханны могли быть оба, — и Лукас, и Мона.
Но она знала, что, если она хотела остаться той, кем была, это невозможно.
Ханна потянулась и схватила руку Лукаса.
Рыдание подступило к горлу по причинам, которые она не могла полностью объяснить или даже понять.
Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, она снова попыталась оживить в памяти то, что точно было в ночь ее несчастного случая.
И, как это всегда бывает, она не смогла вспомнить ничего.
Спенсер идет на гильотину
В пятницу утром Спенсер зашла в ресторан "Дэниэль" на Шестьдесят пятой улице между Мадисон авеню и Парк авеню в тихом, ухоженном квартале где-то между Мидтауном и Верхним Ист-Сайдом.
Она будто ступила на собственность Марии Антуанетты.
Стены ресторана были сделаны из резного мрамора, который напомнил Спенсер молочный шоколад.
Роскошные темно-красные занавески вздымались волнами, и маленькие, изящно вырезанные кусты росли обрамляли вход в главную столовую.
Спенсер
Вся семья шла прямо за ней, в том числе Мелисса и Йен.
— Ты взяла свои заметки? — бормотала ее мать, играя с одной из пуговиц на своем розовом твидовом костюме от Chanel, — она была одета так, будто собиралась на интервью.
Спенсер кивнула.
Она не только их взяла, она расположила их в алфавитном порядке.
Спенсер попыталась подавить ноющее чувство в ее животе, хотя запах омлета и трюфельного масла, доносящийся из столовой, не помогал.
Над стойкой администратора висела табличка с надписью — "Регистрация участников "Золотой орхидеи".
— Спенсер Хастингс, — обратилась она к копии Паркер Поуси с блестящими волосами, которая регистрировала гостей.
Девушка нашла Спенсер в списке, улыбнулась и вручила ей бейдж.
— Вы за шестым столом, — сказала она, показывая в сторону входа в столовую.
Спенсер увидела суетливых официантов, гигантскую икебану и несколько слоняющихся человек, которые болтали и пили кофе.
— Мы вызовем Вас, когда мы будем готовы, — уверила ее девушка-регистратор.
Мелисса и Йэн исследовали мраморную статуэтку около бара.
Отец Спенсер вышел на улицу и говорил с кем-то по телефону.
Ее мать также болтала по сотовому, наполовину скрытая одной из кроваво-красных занавесок "Дэниэль".
Спенсер услышала, как она сказала:
— Все заказано? Ну, замечательно!.
Ей это понравится.
"Что мне понравится?" — хотела спросить Сперсер.
Но она подумала, не хотела ли ее мать сохранять это в тайне до того, как Спенсер победит.
Мелисса ускользнула в ванную, и Йэн шлепнулся на шезлонг рядом со Спенсер.
— Волнуешься? — усмехнулся он.
— И правильно.
Это колоссально.
Спенсер желала, чтобы хоть раз Йэн пах как гнилые овощи или собачья пасть, — ей стало бы намного проще находиться рядом с ним.
— Ты не сказал Мелиссе, что был вчера в моей комнате? — прошептала она.
Лицо Йэна стало деловитым.
— Нет конечно.
— И она ничего не подозревает?
Йэн надел темные пилотные очки, пряча глаза.
— Знаешь, Мелисса не такая страшная.
Она тебя не укусит.
Спенсер сжала рот.
В последнее время казалось, что Мелисса не просто собиралась укусить ее, — она собиралась заразить Спенсер бешенством.
— Не говори ей ничего, — проворчала она.
— Спенсер Хастинг, — позвала девушка-регистратор.
— Они готовы принять вас.
Когда Спенсер встала, ее родители собрались вокруг нее, как пчелы у улья.